Осознание пришло так внезапно, что я задохнулась и вытаращила глаза. Отражение повторило за мной, и созерцание глупого выражения собственной физиономии немного привело в чувство.

Что подумал бы Иму, вернись он прямо сейчас и найдя меня в таком состоянии? Что сказал бы, узнав, что я загубила все свои писательские способности и вместо историй, которые так ему нравились, пишу лютый бред, который никто не публикует? Что я превратилась в собственную бледную тень, привязанную к дому, потерявшую те особенности, которые он любил во мне? Разве такой Иму хотел бы меня видеть? Слабой и ничтожной, рыдающей возле зеркала? Нет! Ради памяти о нём нужно немедленно взять себя в руки. Стать человеком, которым он мог бы гордиться.

И в первую очередь уехать отсюда.

Не откладывая в долгий ящик, чтобы не потерять решимость, я позвонила миссис Белл и сказала, что съезжаю. Старушка немного удивилась, но согласилась приехать в следующем месяце и подписать необходимые документы. До её приезда нужно привести дом в порядок, и я развела вокруг бурную деятельность, отвлекая себя от мыслей, что сама обрываю последнюю ниточку между собой и Иму. Наняла работников, которые заделали трещины на стенах, заменили оконные стёкла. А ещё пришлось заказать новую мебель вместо сломанной и приводить в порядок почти все комнаты.

Эти хлопоты частично вернули к жизни. Теперь я твёрдо уверена, что смогу двигаться дальше. Ради Иму и себя самой.

А вот с писательством оказалось гораздо труднее, чем ожидалось. Глядя в пустой лист, я никак не могла заставить себя собраться и написать хоть что-нибудь стоящее. Ни одного сюжета, никаких идей. Возможно, потому что изнутри я так и осталась мёртвой.

В эти моменты особенно остро чувствовалось, что Иму нет рядом. Я нуждалась в нём так отчаянно, что хотелось биться о стены. Или взять лезвие и лечь в горячую ванну. Мысли о смерти пугали меня до безумия, настолько, что я забивалась под одеяло, трясясь от страха, а потом делала себе суровые внушения, повторяя, что Иму бы не простил. Нельзя, нельзя потерять себя, расслабиться и отдаться этим мыслям. Как бы ни хотелось, легче не станет.

Я смогла немного справиться с собой, правда, до отъезда так и не написала ни строчки.

Месяц пролетел незаметно, и к концу этого срока я даже стала похожа на нормального человека. Ночи оставались холодными и наполненными кошмарами, а вот заваленные делами дни не оставляли времени на терзания.

Когда все документы были подписаны и миссис Белл уехала, добродушно сетуя на то, что придётся искать новых жильцов и попутно желая мне счастья в новой жизни, я осталась прощаться с домом. В нём останутся все мои самые счастливые и самые горькие воспоминания. Обошла комнаты, прокручивая в голове каждый проведённый здесь день. На секунду мне показалось, что в зеркале что-то мелькнуло, я бросилась к нему, но холодное стекло оставалось безжизненным. Да. Знаю, что теперь всю жизнь буду смотреть в зеркала с надеждой, которой не суждено сбыться. Рано или поздно придётся взять себя в руки.

За приоткрытой дверью послышался шорох колёс по гравию — подъехало такси. Значит, отступать поздно. Да и глупо. Я подхватила багаж: вещей набралось всего две сумки — немного одежды, ноутбук, наше с Эрикой фото. Остальное я оставила в коробках на чердаке. Не хочу брать с собой в новую жизнь ничего лишнего.

Постояла на пороге, поглаживая браслет Иму на запястье, прося поддержки, набираясь решимости. Кто знает, до чего могло дойти, если бы я не нашла в нём источник восстановления сил. Не снимаю его ни днём, ни ночью, берегу, как самое драгоценное сокровище. В нём осталась энергия Иму, я чувствую. Когда совсем хреново, мне кажется, что он нагревается, и сразу становится легче. Хотя, скорее всего, это лишь плод моей больной фантазии.

Ещё вчера я позвонила Эрике и мальчикам, рассказала, что решила уехать. Рэй говорил, что я поступаю правильно, что никогда не вернусь в норму, если продолжу жить здесь. А вот Дани лишь сочувственно вздыхал.

Эрика напротив была полна оптимизма и уверила, что решение отличное. А ещё пригласила приехать в гости, как только устроюсь на новом месте.

— Тут такие тусовки! — вещала она. — В отсталом Эпплтоне о таком можно только мечтать! А какие мужики! Ты себе обязательно кого-нибудь найдёшь.

— Мне никто не нужен.

— Нужен! Пора уже начать думать о себе и о своём будущем. Или так и собираешься одна сидеть до конца жизни?

— Именно.

— Ливи! Ты меня серьёзно беспокоишь, девочка. Приедешь, и никаких отговорок. Я тобой займусь.

Конечно, ее забота пугала до чёртиков, но очевидно и то, что я никогда не смогу отпустить себя без посторонней помощи. Правда, от одной мысли об отношениях с другим мужчиной начинало тошнить, однако хотелось выбраться, наконец, из своей скорлупы, посмотреть на радостных и беззаботных людей, на их яркую жизнь. Поэтому я сразу решила, что поеду. Даже если будет трудно и придётся признать, насколько мир Эрики для меня чужой. Пусть так, мне нужно использовать любой шанс, чтобы вернуться, наконец, в реальность.

Я медлила, оказалось, так трудно взять и самой всё перечеркнуть. Стоило на секунду прикрыть глаза — воспоминания накатывали, как лавина. А настойчивая мысль, что самое правильное — остаться здесь и ждать Иму, пока не умру, крутилась в голове, не давая успокоиться. Я должна сейчас же выйти за дверь, сесть в такси, затем в самолет, и доказать и Иму, и себе, что я не просто безжизненный кусок дерьма, а личность. Осталось сделать всего шаг, и этот период моей жизни закончится, а впереди ждёт что-то новое и уж точно совершенно безрадостное. Стараясь не оглядываться, я решительно вышла из дома, заперла дверь и спрятала ключи.