На секунду показалось, что в окне мелькнула знакомая фигура. Я рванулась было обратно, голова закружилась, ноги подогнулись, пришлось быстро опуститься на крыльцо, уронив рядом сумку. Но сколько бы ни вглядывалась в пронизанное солнцем стекло, сколько бы ни ждала, дрожа всем телом, Иму больше не появлялся.

«Успокойся, Ливи, его не может там быть, — судорожно дыша, внушала я самой себе. — Это лишь игры подсознания. Ты не хочешь уходить отсюда, не хочешь возвращаться к реальности, вот и видишь то, чего нет. Иму не стал бы прятаться. Он бы удержал, защитил и ни за что не стал бы мучить, зная, как тебе без него плохо. Он же на самом деле любил тебя. Так что соберись и стань, наконец, сильной».

Только сильной быть вообще не получалось. Дурацкое сердце никак не хотело биться ровно, рвалось на части, грозя очередным обмороком. Страх уехать и потерять Иму навсегда был настолько осязаемым, что я чуть не вернулась назад. Точнее, вернулась бы, если бы смогла подняться. А сейчас хочется остаться на крыльце без движения на ближайшую вечность.

— … мисс? Эй, мисс, вам плохо? Отвезти вас в больницу?

Я с трудом сфокусировала взгляд на совершенно незнакомом человеке, который навис надо мной с перепуганным лицом.

— Кто вы? — голос был хриплым и чужим.

— Дональд Уоллес, водитель такси. Позвольте помочь. Вам нужен врач. Сможете идти?

Я лишь молча смотрела, не понимая что ему нужно. Сознание постепенно возвращалось ко мне, в глазах прояснилось. Слабость во всём теле просто невероятная, но мне определённо лучше. Браслет Иму стал тёплым, почти горячим. Или мне только кажется в бреду? Иму, если ты жив, если можешь, появись, пожалуйста. Прямо сейчас. Не дай мне совершить ошибку!

Конечно, он не появился. Его нет. И меня тоже нет. Он погиб, чтобы я жила, а значит, нужно сделать так, чтобы его жертва не была напрасной.

— Нет, нет. Всё хорошо. В аэропорт, пожалуйста.

Глядя через заднее стекло на удаляющийся дом, я не смогла сдержать слёзы. Будто часть меня осталась там. Будто порвалась последняя нить.

Вот бы сейчас поговорить с Йеном. Хотя бы несколько минут. Он отдал всё ради своей любви. То же самое сделал для меня мой Иму. Где теперь взять сил и мужества, чтобы принять его смерть? Да он просто не мог умереть! Он всесилен. Никакой дурацкий огонь не смог бы навредить ему! Правда, Холодный огонь — единственное оружие, способное победить Серебряного. И, как бы Иму ни был силён…

Я глубоко всадила ногти в ладони, чтобы физической болью заглушить душевную. А дом всё отдалялся, и вскоре скрылся за поворотом. Я потеряла единственное место, которое связывало нас. В тот момент, когда крыша утонула в снежной дымке и скрылась из глаз, во мне умерла последняя надежда.

Зеркала окружают со всех сторон, отражения преломляются под неестественными углами, превращая моё лицо в демонический оскал и пугая почти до обморока. Господи, опять тот же сон! Возвращаюсь сюда из ночи в ночь, и каждый раз становится страшнее. Закрываю лицо руками, чтобы не видеть своих жутких отражений, почему-то вижу их сквозь ладони, сквозь зажмуренные веки. Даже зная, что будет дальше, я не в состоянии ничего изменить. Будто попала в невидимую паутину, и не могу ни пошевелиться, ни закричать. Когда Йен запер меня в гробу, чувствовала себя примерно так же, но тогда рядом был Иму, а сейчас…

Сейчас он тоже здесь. Его силуэт высится за спиной, неровный свет выхватывает то сжатые в тонкую линию губы, то запавшие щёки, то абсолютно пустые мёртвые глаза. Ни тени эмоций, ни капли жизни. Иму продолжает стоять неподвижно, но когда я резко оборачиваюсь, его нет. Он остаётся только в зеркале. Правда, теперь совсем другой. Такой же, как его убийцы — похожий на безжизненный манекен.

Всё меняется за долю секунды. Иму резко вскидывает взгляд и смотрит в упор белыми глазами с продольным узким зрачком. А потом его губы начинают медленно растягиваться в улыбке, обнажая клыки.

— Ты умрёшь, — шипит у меня в голове его мягкий голос. Я готова принять смерть от него, но в зеркале за моей спиной уже стоит кто-то другой. Кто-то в длинных серебряных одеждах. Меня поглощает первобытный ужас. Чувствую, как высасывают эмоции — и на этот раз все до капли. Ноги слабеют, я с размаху ударяюсь коленями об пол, тут же просыпаюсь, ощущая отголоски боли и слабости. Тошнота подкатывает к самому горлу, я судорожно и часто дышу, обливаясь холодным потом. В окно смотрит заходящая луна с неровным левым боком. Скоро рассвет.

Каждое утро, начинается одинаково: холодно, промозгло, пусто. Но после душа и свежесваренного кофе становится немного легче. Днём всё моё время занято работой, боль отдаляется на второй план, становится тупой и тянущей, но никогда не проходит совсем. Она останется навсегда и нужно смириться с этим. Боль не нужно превозмогать — её нужно принять, как друга. Я услышала эту фразу в каком-то фильме, который мы смотрели с Иму, и теперь повторяю про себя, когда совсем невмоготу. Странное дело, мне помогает.