«Я не привык передавать кому бы то ни было контроль, принцесса. Тем более женщине…»

«Стонов и вздохов ты от меня не услышишь. Но у тебя всегда будут куда более явные ориентиры…»

Что, если двигаться все-таки по этим ориентирам? Что, если в процессе что-то все-таки получится? Что, если расслабиться и дать ему все, что он хочет?

Шум и тепло воды успокаивают. Сердце и дыхание постепенно приходят в норму. Но стоит мне на выходе из ванной столкнуться с Мишей, снова разбивает волнение. Жду, что он как-то зацепит меня, скажет хоть что-то… Однако он упорно молчит.

Ухожу в выделенную мне гостевую комнату расстроенной, взбудораженной и сердитой. Время еще даже к девяти не приблизилось, но я расчесываюсь, гашу свет и забираюсь в кровать.

Если возникает желание выкинуть какой-нибудь фокус или поскандалить, значит, пора ложиться спать. Так всегда говорил маме папа, если она из-за чего-то возмущалась, и уводил ее в спальню. Миша же даже не пытается что-то изменить и как-то меня успокоить. Он просто ждет, пока я по нему заскучаю, и все обиды улягутся сами собой.

Расслабиться и хотя бы попытаться уснуть у меня, конечно же, не получается. Мысли непрерывно множатся и крутятся в голове. Я по кровати за ними верчусь. Пока дверь в спальню вдруг не отворяется. Крупная фигура Тихомирова заслоняет собой весь проем и, не давая мне справиться с накатившим горячей волной оцепенением, уверенно движется прямиком ко мне. Он ничего не говорит. Просто откидывает одеяло, поднимает меня на руки и, прижимая к груди, направляется обратно к выходу.

— Миша… — оживаю я, ослепленная вспышкой света. — Что ты делаешь? Куда меня несешь?

Вздрагиваю, когда пару секунд спустя нас с Непобедимым снова накрывает темнота. После яркого света она ощущается острее. Теряясь в хаосе своих эмоций, инстинктивно вцепляюсь в главный источник своего волнения. Обнимаю и прижимаюсь лицом к шее. Но Тихомиров в этот же момент наклоняется и опускает меня на прохладные простыни своей кровати. Сориентироваться в пространстве не успела, но по запаху понимаю — мы в его спальне.

— Зачем? — озвучиваю то, что бьется в сознании.

Миша сохраняет молчание. Он просто… Он раздевает меня. Сначала скользит ладонями под сорочку и стягивает трусы. А потом и саму ночнушку. Пискнуть не успеваю, как остаюсь полностью обнаженной. Расхожусь странными сдавленными звуками, уже когда Тихомиров ложится сверху.

— Ах… М-м-м… Миша-Миша…

Он ловит мои беспорядочно трепыхающиеся руки и заводит их мне за голову. Наклоняясь, целует шею. Я медленно моргаю и учащенно дышу. По мере того, как Миша приближается к груди, громче и сбивчивее это делаю. Как ни пытаюсь контролировать свое тело, начинаю дрожать.

Все движения и прикосновения Тихомирова, несмотря на силу, которая кипит в его большом теле, чувственные и нежные. Он ласкает меня, и кажется, что сам этим наслаждается. Лижет и посасывает мою плоть. Ловит дрожь, и кажется, словно готовит к очередному этапу сближения. Я не сопротивляюсь и никакой инициативы не проявляю.

«Будь покорной…»

Хорошо… Попробуем так…

Приходится приложить силы, чтобы дать своему организму команду расслабиться. Но едва мне это удается, тело такой негой наполняется, я будто парю. Миша четко чувствует этот момент и сразу же отпускает мои руки. Когда его губы переходят к другому соску, я осторожно касаюсь его жесткого затылка ладонями. Глажу осторожно, будто спугнуть боюсь. Он позволяет. А я откровенно наслаждаюсь. Скольжу по мощным плечам, спине, рукам — медленно и со вкусом. И Тихомиров тоже, не прекращая целовать, ласкает руками. Разжигает под кожей огонь и разносит этот жар по всему телу.

— Еще… Еще… Еще… — без конца прошу я, хотя он и так не останавливается. Столько нежности выказывает, меня от нее все сильнее колотит. — Еще… Миша… Еще…

— Полина…

Никогда не слышала, чтобы какие-то слова давались Тихомирову с трудом. Но сейчас это происходит. Он не только меня остудить пытается, кажется, будто сам себя останавливает.

Шумно и, о боже, отрывисто выдыхает. Я замираю и новой чувственной дрожью расхожусь.

— Еще… — именно повторения его эмоций хочу.

Тело пылает огнем, но я зацикливаюсь на Мише. Жду отклика. Вот же он… Пусть не совсем то, о чем я мечтала. Но прорыв очевиден. Пьянит сильнее собственных ощущений.

— Еще, Миша… — умоляю.

— Полина, — новый рваный выдох. — На сегодня хватит, — сухо отрезает.

И ускользает. Подав мне одежду, занимает свободную сторону кровати.

— Серьезно? Я должна одеться и лечь спать? — тихо шепчу, пытаясь разглядеть в полумраке его лицо.

После того, как его железная броня начала плавиться? Мне ведь не показалось? Я не могу остановиться! Я должна проверить и закрепить.

— Серьезно будет утром, Полина. Долгий разговор предстоит. А сейчас спокойной ночи, — ровная линия его голоса поддевает плотину моих эмоций.