— Видишь ли, мой дорогой Курт… Не смотри на меня так. Я слепок твоей матери, которая, поверь, любила тебя больше жизни. И больше чем Али, если честно. Только ей об этом не говори, — подмигнула она.

— Ты не ответила на вопрос, — пропустил я её слова мимо ушей.

Был риск, что эту тень оставила вовсе не мама.

— Да, такой риск есть, — прочитала она мои мысли. — Мне не хватает самосознания, чтобы опровергнуть эту вероятность, но иногда приходится работать с тем, что есть, — с сожалением, по-деловому сказала тень. — Ты так повзрослел. Возмужал. Превратился в безжалостного убийцу. Не знаю, гордиться или ужаснуться. Я… — она заметила мой сердитый взгляд и усмехнулась, той понимающей улыбкой, с какой всегда смотрела на меня, когда я шалил, — твоя мама никогда не хотела, чтобы кто-либо из её детей пошёл той же дорогой, что и она.

— Зачем тогда было заводить семью? Путь повелителей разума с этим плохо совмещается, как я успел узнать.

— Природа. Глупость. Наивные ожидания. Самоуверенность, — зачитала она так, будто находилась в зале суда в качестве судьи и заключенной. — Выбери любой из вариантов. Как бы там ни было, что сделано, то сделано.

— Когда ты появилась в моём разуме?

— Когда гонялась за тобой с ножом по дому.

— Как это возможно? — не поверил я в сказанное.

— Дело в том, — тень внимательно смотрела на меня. — Что разум тех, кого называют господами, сильно отличается от новичков. Делать несколько дел — плевая задача для нас.

— Если тебе хватило разумения оставить тень, почему… — я попытался подобрать слова, но ком застрял в горле.

— Почему не остановила это безумие? — лицо матери помрачнело. — Потому что не могла. Я проиграла ту битву. Внушение, которое Ата оставила мне, было подавляющим и доминирующим. Она всегда считала меня эгоистичной, насквозь фальшивой сукой и хотела доказать это, через смерть.

— Каким образом? — спросил я, зная, что ответ мне не понравится.

— Приказ звучал так: убей того, кто тебе дороже всего.

И она попыталась убить меня.

Я прикрыл глаза, осмысливая эту новость.

— Я отказываюсь в это верить, — слова вырвались раньше, чем я что-либо действительно осознал.

— Конечно. Ты ведь почти три года жил с мыслью, что я тебя ненавижу, — вздохнула мама. — Прости меня за это. За всю историю.

— Почему я? Если это правда, почему я?

— Ответ тебе не понравится.

— Отвечай! — прокричал я, сорвавшись.

— Нервы ни к черту, — вздохнула женщина. — Разве этому я тебя учила?

— Ты меня ничему не учила. Ты всего лишь тень, оставленная неизвестно кем.

— Вот как, — тень прищурилась.

Этот прищур я тоже знал. Когда мама так делала, доставалось всем.

— Тогда слушай и не перебивай. Али в тот период была подростком. Упрямым, вздорным, со своим мнением. А ты был сладким мальчиком, таким милым, беспечным, в чём-то забавным. Так сложилось Курт. Чувства — это зачастую иррациональная часть людской жизни. Приказ был конкретным, и я сама не знала, как он будет исполнен, пока ты не вошёл в дом. В конечном счёте я рада, что так вышло.

— Рада? — процедил я сквозь зубы, чувствуя, как внутри всё переворачивается, а моё сердце выдирают заживо.

— Да, рада. Ты думаешь, что я при жизни была добрым, всепрощающим, невинным человеком?

На этот раз раздался смех, которого я никогда не слышал.

— Ты всего ничего живешь жизнью повелителя разума. Как думаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы стать госпожой?

— Убить десятки людей, — догадался я.

— Сотни. А ещё плести заговоры, интриговать, подчинять и манипулировать. Тебе тоже это предстоит, если хочешь выжить.

Тень замолчала, я тоже не нашёлся, что сказать. Так и сидели какое-то время, разглядывая друг друга.

— Расскажи мне всё. Я хочу понять, что произошло.

Мама рассказала.

— В тот день, незамеченная тобой, в моём разуме проходила битва. Внушение сделало меня безумной, но в то же время я пыталась его побороть. Не смогла, как ты понял. Единственное, что удалось — оставить тень в твоем разуме. Тогда я подозревала, что ты тоже обретешь способности.

— Ты ведь могла меня легко убить.

— Могла. Если бы не сопротивление, я могла бы приказать остановиться твоему сердцу или сделать что угодно.

Это звучало логично. Сейчас я куда лучше представлял, на что способны повелители разума, им уж точно не надо гоняться с ножом за ребенком.

— Но погоди, — нашёл я неточность. — Почему у тебя вообще осталась сила?

— Потому что Ата не смогла поглотить всё. Или, может, оставила кусочек, чтобы я не сдохла раньше времени. Хотела поглумиться.

Это прозвучало куда более натянуто, чем остальное, но я кивнул.