— Почему Ата не устроила зачистку после твоей смерти?

— Думаю, ей плевать. Разве есть богам дело до червей? — пожала плечами мать.

— Так просто?

— А чего ей бояться? Что ты отомстишь? Тебе ещё лет двадцать понадобится, чтобы стать ей ровней. Не обижайся, Курт. По меркам настоящих повелителей ты слабак. Но не будем об этом. Меня оставили в твоем разуме как послание-извинение.

— Будем считать, что извинение я услышал.

— Ты злишься, я чувствую. По опасному пути идешь. Извинение не единственная причина того, что я здесь. Вторая причина — это обучение.

Не выдержав, я рассмеялся.

— Ты увидел в этом иронию, — понимающе кивнула она. — Так нуждаться в ответах, когда они были внутри тебя.

— И что, ты сейчас мне выложишь все секреты?

— Нет. Я мало что успела передать. Трудно это было. Поэтому расскажу основы.

— Что ж, давай послушаем, — с сарказмом ответил я.

Внутри творилось черт знает что. Не зная, как реагировать, я закрылся и постарался отгородиться от чувств. Сделал ровно то же самое, чем занимался последние три года.

— Слушай, Курт. Слушай и мотай на ус. Ты влип в большие неприятности, не представляешь насколько.

Часы предательски показывали начало одиннадцатого, когда я проснулся. Смутно помнил, как отец будил меня, но был проигнорирован. Несмотря на поздний подъем, я не чувствовал себя выспавшимся, скорее наоборот.

Разговор с тенью-мамой затянулся и закончился тем, что она передала мне всю свою любовь, растворившись и слившись с моей психической силой.

Стоило вспомнить об этом, как по груди разбежалось приятное тепло и брызнули слезы. Сначала слезы тихого счастья и радости, а потом глухой боли. Эта любовь была вложена в тень. Мать так поступила, чтобы обмануть внушение. Вырвала из себя все чувства, не только ко мне, но и к дочери с мужем. Вследствие чего она убила себя, а не меня или кого-то из нас.

Одна эта мысль приводила меня в такую ярость, которой я ещё не видел. И сейчас тоже не видел. Эта ярость зрела внутри, не выходя наружу. На поверхности было тепло, несмотря на испытываемую боль.

Я вновь переживал смерть мамы. Но на этот раз совсем по-другому.

Пребывать в тех чувствах, что меня захватили, было заманчиво. Я бы не отказался весь день провести, копаясь в памяти и вспоминая маму. Но были другие дела, не требующие отлагательств.

От Сони висели непрочитанными несколько сообщений. Утром она поздоровалась и спросила, как я. В последующие три часа ещё спрашивала и выражала беспокойство.

— Всё в порядке, — написал я. — Разоспался что-то.

Девушка ответила почти сразу.

— Тебе можно. Я в школе. Здесь тихо. Если не считать занудства училки, ничего не происходит. Какие планы на сегодня?

— Надо уладить один вопрос. Напишу, как освобожусь.

Больше сообщений не было, и это настораживало.

Прошло достаточно времени, чтобы последовала какая-то реакция в ответ на убийство торговцев талантами. Тут и дураку понятно, что первым делом, когда узнает, Паук подумает на меня. Но почему он молчит? Ждёт, когда сам в гости загляну? Ещё не узнал? Спускался в своих мягких тапочках вниз, поскользнулся и свернул шею на лестнице? Звучит заманчиво, но что-то подсказывает, причина в другом.

Горевать по этому поводу я не собирался. Неизвестность напрягает, но это затишье я использую с пользой и для начала выведу отца из-под удара.

Быстро собравшись и перекусив, отправился к нему на работу. Попутно ещё сестре написал, узнал, как дела. Та ответила, что всё в порядке, сказала, что на парах и сейчас не может говорить.

Надеюсь, несколько дней она протянет. Одна проблема с сестрой решилась, но сразу появилась другая, не такая острая, но и её нужно будет решить.

Пока ехал, думал о том, что рассказала мама. Еретик не прогадал. Я ещё не раз проверю свою память, выискивая доказательства того, что это не обман, но сейчас… У меня появилась личная мотивация убить Ату с максимальной жестокостью. Жаль, что эта задача не по силам мне в ближайшие несколько лет минимум, и непонятно, на что рассчитывает Еретик. Использовать меня как пешку и отвлечь внимание — вот мой предел полезности.

Тень начала обучение с того, что рассказала про градацию силы. Стоило мне сосредоточиться, как я слышал внутри себя эхо её голоса. Как она в привычной манере с хорошо знакомыми материнскими нотками читала мне лекцию.

— Обозначений великое множество, Курт, — начала она. — Простолюдины, бароны и герцоги. Новобранцы, сержанты-капитаны, полководцы.

— Сержанты-капитаны? — зацепился я за странный термин.

— Это обозначение градации. Есть три принципиально отличающихся уровня силы. Первый — это новообращенные. Такие, как ты в самом начале пути. Такие, как доктор, Иосиф, Марко, торговцы талантами и те, кто работает на Паука. Единственный способ обрести дар и проклятье разума — это довести психику до предельного состояния.