— Верно. Вардарцы не привыкли к свободомыслию. Им всё преподносят на блюдечке. Но наши знания получены напрямую от тех, кто бывал в двух мирах.

— Как это? — взволнованно спросила я.

— Когда человек готов уйти, душа его покидает тело, и ей доступны любые параллели, — принялся объяснять младший. — Порой бывает так, что тело справляется с недугом и зовёт её обратно. Так, некоторые воины бывали при смерти, но не умирали. Среди наших предков есть несколько говоривших со временем, и они записали всё, что им удалось запомнить. К тому же в Волчьей долине есть особое место. Если человек придёт туда за помощью, с чистым сердцем, или ему будут необходимы знания — он сможет вместить столько, сколько позволит его внутренняя пустота. — Йан задумчиво почесал подбородок. — Мой дед был говорящим со временем. Он принял в себя древнюю душу, получив возможность слышать и понимать голоса ветров. Правда, он сильно изменился после объединения, ведь новая сила — всегда ответственность, и порой тело к ней не готово.

— Но если это правда, способны ли на такое все людские души? Или только Зальмит дарует своим детям подобное право выбора?

Мужчины не успели ответить: на пеньке возле тропы сидел незнакомец.

— Добрый день, друзья, — сказал он, поднимаясь нам навстречу. Глаза у него были карие, а одежды — светлые и легкие.

— Калип Рысь, — шагнул к нему Ульф. — Ты никак к нам в гости? Будем рады.

У меня отлегло от сердца — друг! Они по очереди пожали друг другу руки, и мужчина поклонился мне. Йан представил нас, и дальше мы шли уже вместе. Я жалела, что не успела узнать больше о говорящих со временем, но решила непременно продолжить разговор после обеда, или, ещё лучше, вечером в постели.

Однако по возвращении у мужчин сразу нашлось множество дел. Проснулась Яника, и они некоторое время беседовали с ней наедине. Потом отправились в зал советов с рысем и его товарищами, которые, оказывается, ожидали возвращения вожаков во дворе замка.

— Тигры хотят заключить соглашение, зовут на переговоры, — сказал Йан, когда я пригласила их всех к столу.

— Нам надо ехать, — кивнул Ульф. — Ты отправишься к медведям, а я к лисам, и встретимся у границы земель барсов.

— А какое именно соглашение? — сглотнула я. В воздухе запахло разлукой.

— Мирное. Мы с ними не слишком ладим, но и открыто не враждуем. Хорошо бы, наконец-то, выбрать одну из сторон.

Я надеялась, что они ещё на одну ночь останутся дома, но Йан сказал:

— Сегодня. Гости отобедают с нами — и в путь.

— Ясно, — отозвалась я, проталкивая ком в горле. — Надолго?

— На пару недель, — сказал Йан. — Самое большее на месяц. К осени вернёмся.

— Можешь продолжать уроки с Матти и Жилль, — сказал Ульф. — А Роуми и Кларса всегда бери с собой на прогулки. Это приказ, Нуала.

Я кивнула.

— Что с Яникой?

— Она остаётся. Мы непременно побываем у кабанов, но прежде должны решить дело с тиграми.

— А они не приедут в Драгнур требовать её назад?

— Если хотя бы одна свинья ступит со злом на землю волков, мы пустим её на бекон, — без улыбки сказал Йан. — Не бойся. Хряки жестоки и омерзительны, но не глупы. Из-за одной рабыни они не развяжут войну.

— Это успокаивает.

— Не стоит беспокоиться, — сказал Ульф. — Ты не одна остаёшься. С тобой твоя семья.

Почему-то именно в этот миг я снова ощутила на себе странный взгляд, и не сразу, но поняла, от кого он исходил. На меня с улыбкой смотрел Гурфик. Я улыбнулась в ответ, и он вежливо кивнул. Разговор зашёл о прошлых столкновениях с тиграми, а я занялась едой. Маг больше не смотрел на меня, иногда я поддерживала беседу с несколькими другими девушками за столом, но некая важная мысль, словно тонкая нить, затерялась средь плотного плетения безрадостных чувств.

Вскоре мужчины поднялись наверх, чтобы собраться в дорогу. Я, конечно, заглянула в свою «колдовскую» комнату, как называл её Йан, и прихватила несколько проверенных зелий. Спустилась, положила прочные склянки в сумки мужьям, и стала обречённо ждать прощальных мгновений.

Первым оделся Ульф, и я тотчас шагнула к нему, чтобы обнять.

— Возвращайся скорее, супруг мой.

Он погладил меня по щеке, наклонился — и ласково поцеловал. Не выдержав строгого прощания, я крепко впилась в его губы, и мужчина ответил страстно и решительно.

— Я вернусь, — сказал он. Снова согрел меня дыханием, кончиками пальцев провёл по моему лицу и вышел.

— Плакать не будешь, я надеюсь? — усмехнулся Йан.

— Возвращайся скорее, муж мой, — повторила я, и порывисто поцеловала младшего.

— Вернусь непременно, — отозвался Йан, даря мне нежный и глубокий поцелуй.

Он отпустил меня, и я пошла следом. Провожу их до тропы, и буду смотреть до тех пор, пока не скроются из виду. Мне хотелось плакать, и слёзы всё ближе подступали к горлу.

Вот они сели верхом, вот остальные волки заняли свои места и расположились позади вожаков.

— До встречи, — сказала я. — Да хранит вас свет.

Я не решалась снова коснуться их, и просто протянула руку ладонью вверх — прощальный жест летов, обращение души к небу.