Шрифт:
— Лира моя дочь.
Я усмехнулась, не поверив ни единому слову.
— Зачем дочери и жене богатого дракона работать прислугой?
— Не просто прислугой где-то, а у мэра Урбемонта, — уточнил земляной дракон. — Ты такая наивная. Совсем не знаешь, как дела делаются.
— Виктор возвысился не только из-за силы, но и из-за народной поддержки в большей степени. И ты не смог его сместить, зато смог договориться. Но его условия недостаточно выгодны для тебя, поэтому ты подослал жену в гувернантки и дочь в любовницы. Но ни та, ни другая не добились большого успеха. Цунамия ненавидит Василу, Лира потеряла Виктора…
Мужчина кивал, не поправляя моей ошибки Ликтор-Виктор.
— Две ни на что не годные дуры, — согласился со мной неназвавшийся дракон. — У Лиры еще был шанс, но ты попортила ей все планы. Впрочем я с самого начала не рассчитывал, что с Ликтором можно нормально договориться. Он слишком много думает о благе отбросов.
— Ты отбросами всех не-драконов называешь? — уточнила я, поняв окончательно, что с этим «фруктом» мне общего языка не найти.
Дракон камня и металла хмыкнул. Ему ведь недолго жить осталось, если огонь снова исчезнет из мира. Лет десять-пятнадцать. Отчего же он не хочет продлить себе жизнь? Богатую жизнь. У него наверняка скопилось много денег за два столетия семейного дела!
Я хотела сказать, что умирать в шестьдесят плюс совсем не обязательно, но мед в горле словно в клей превратился.
— Орешки были с сюрпризом, — пояснил дракон, когда я согнулась пополам от боли в животе. Все время нашего разговора боль становилась все сильнее и сильнее, пока не стала совсем невыносимой. — Я правда хотел как лучше. — Он протянул мне маленький бутылек из зеленого стекла с белым порошком внутри. — Это обезболивающее. Из побочных эффектов сонливость…
Не дослушав, я смела рукой бутылек куда-то на пол. Стекло разбилось, и содержимое бутылька рассыпалось. Я была так зла, что он решил меня усыпить!
Боль прогрессировала, и я даже заплакала, не в силах удержать их. Пусть подавится моими слезами! Вспыхнувшая в душе злоба мешала рационально мыслить и осознать, что этот дракон собирался меня убить. Точнее и меня, и Кейна. Потому что я ослаблена. Я потеряла магию, много магии, которая была заключена в волосах и та, которая перешла к Кейну, создав ему новое физическое тело и наполнив его драконьим огнем.
— Тетушка Сарта… — прохрипела я, вспомнив, что именно она дала мне кедровые орешки в меду. — Она…
Вряд ли тетушка Сарта даже ради памяти о Лире стала бы участвовать в лишении этого мира новообретенного огня. Она ведь обычный человек. Без магии. Все ее семья и друзья должно быть тоже обычные люди.
— Было достаточно сказать, что Ликтор запретил хоронить Лиру, потому что это было твое желание, и тетушка Сарта решилась немного помочь мне избавиться от тебя и «спасти» Ликтора от злобной мегеры. Ближайшие два-три дня о тебе даже не вспомнят. Я позаботился об этом. А потом будет поздно.
Значит тетушка Сарта даже не задумалась, что хотел сделать со мной отец Лиры. И о последствиях, которые обязательно будут, случись со мной что-нибудь нехорошее. Если я больше не смогу быть огненной драконицей. Тетушка Сарта наверное не знала, не думала, не хотела… но это ее нисколько не извиняло.
Я потеряла сознание от острой боли и болевого шока.
ГЛАВА 28
Пахло рыбой. Я вспомнила свой первый день в Хрустальной Цитадели, когда забралась в повозку с рыбой, прячась от напугавшего меня лорда Хельмуда. Открыв глаза, я обнаружила себя спрятанной в ворохе сена с противным песочным вкусом на языке. Все-таки в мой рот всыпали тот порошок.
Сквозь солому проглядывали яркие белоснежные звезды. Я ушла от костра глубоко за полночь, и вряд ли так мало времени провела без сознания. Значит, прошли уже сутки. Минимум. Голова кружилась. Скрип колес повозки убаюкивал. Онемевшее слабое тело я практически не чувствовала.
Если бы я только успела научиться летать, а не только держать себя в воздухе, то нашла бы в себе силы сбежать. Наверное. Земляной дракон сказал, что озаботился моим отсутствием, и никто не поднимет тревогу раньше, чем через три дня. Наверное убедил тетушку Сарту убедить Ликтора и других, что я просто хочу побыть одна…
Руки и ноги не слушались меня совсем, а любая попытка двинуться отзывалась ужасной болью. Обезболивающее прекратило действовать, и живот крутило. Ядреные орешки в меду были, раз отравление за сутки не прошло. Я же больше не обычный человек, а драконица. Желудок должен быть покрепче, чем раньше.
«Чувствую себя Черной Мамбой из «Убить Билла», — подумала я. — Тоже надо встать и одолеть своего врага».
Повозка увозила меня в неизвестном направлении, а я все никак не могла собраться с силами и заставить себя делать хоть что-нибудь, чтобы спастись. Но я ничего не делала. Просто смотрела сквозь пробелы в стоге сена на ночное небо и вдыхала еще по-зимнему холодный воздух.