Они молча дошли до камеры смертников.

— Подожди здесь. Я позову, — распорядился монарх, открывая каземат.

Тела прежних узников были убраны еще днем. Все они были мертвы. Превращение в низших вампиров им не грозило, жадные до крови чудовища не оставили в них ни капли. Теперь места своих прежних жертв заняли сами вампирессы. Серебряные кандалы и ошейники оставляли на их коже быстро исчезающие черные ожоги, от чего очаровательные мордашки кривились.

— Ой, папочка! — ненатурально обрадовались принцессы хором и, перебивая друг друга, затараторили. — Какое счастье, что ты пришел! Скорее спаси нас! Эти предатели схватили и притащили нас сюда! Ну, теперь-то они у нас поплатятся!

— Как?! Выпьете их досуха?! — сурово спросил Шандор, брезгливо рассматривая их лица.

Вампирессы переглянулись.

— Что ты такое говоришь?! — настороженно спросила младшая, Лала.

— О чем ты? — деланно удивилась старшая, Крина.

Король поморщился.

— Не питайте иллюзий, я все знаю.

Девицы вновь посмотрели друг на друга.

— Так, вот кто презентовал нам серебряную бижутерию, — догадалась младшая.

— Как ты мог, ты же наш отец! — возмутилась старшая.

Король проигнорировал эту реплику.

— Мне нужен ответ только на один вопрос. Как вы заманивали сюда свои жертвы?!

Вампирессы самодовольно фыркнули.

— С чего бы нам раскрывать тебе свои маленькие женские секреты?! — ядовито прошипела Крина.

— И где наша мать?! — обеспокоенно напряглась Лала.

Монарх прошелся по камере.

— Вы отвечаете на мой вопрос, я отвечаю на ваш, — равнодушно предложил он.

Узницы пристально смотрели друг другу в глаза, будто совещались, потом одновременно кивнули.

— И после того, как мы ответим, ты нас отпустишь, — начала торговаться Крина.

Шандор поморщился.

— Это не обсуждается, — отрезал он.

Вампирессы негодующе дернулись и тут же зашипели от боли.

— Тогда мы ничего тебе не расскажем, — пригрозила Лала.

Король развел руками.

— Значит, мое любопытство останется неудовлетворенным. Думаю, я это переживу. Итак, девочки, пора прогуляться.

Сестры в ужасе глядели на него.

— Что значит «прогуляться»?!

Его величество пожал плечами.

— Выйти на балкон, медленно, без плотных зонтов и капюшонов. И не рассчитывайте сбежать. Серебра с вас никто не снимет.

— Ты хочешь убить нас! — завизжали вампирессы, кривясь от ожогов.

Король равнодушно смотрел на их тщетные попытки вырваться.

— Естественно, — подтвердил он.

— Ты же наш отец! — завопила Лала. — Ты не можешь так поступить!

— Позови маму! — заскулила Крина. — Где она?!

Шандор выжидающе молчал.

— Мы все тебе расскажем, — перебивая друг друга, заторопились принцессы. — Если ты о тех напыщенных павлинах, то мы по одному выманивали их с бала. Народу было много, и их исчезновение никого не насторожило. Эти озабоченные кобели из штанов выпрыгивали, стоило обратить на них внимание. Мы внушали им, что бояться нечего, а потом говорили, что в подземелье есть тайная комната, в которую может проникнуть не каждый, и там их ждут незабываемые ощущения. Заметь, мы не соврали ни словом. Они добровольно рвались туда, как хорьки в курятник. Перед входом мы завязывали им глаза, они не возражали. А потом возражать было бесполезно. Мы всегда так завлекали еду. Мамуля нас научила. Она с детства нам внушала, что люди — это еда, и питать к ним какие-то чувства — глупо. Они же не миндальничают с антрекотами. Почему мы должны?! — девицы скорчили гримасы. — А теперь скажи, где мама?!

Король с трудом сдерживал тошноту.

— Откровенность за откровенность. Ваша мать мертва. Я убил ее.

Вампирессы неверяще уставились на него.

— Убийца! Негодяй! Мерзавец! — завизжали они наперебой, по кукольным лицам пробегала дрожь, но трансформироваться они не могли, серебро сдерживало их.

Однако Шандор уже не обращал на них внимания. Он выглянул в коридор и позвал:

— Больдо, проследи за тем, чтобы этих проводили в тронный зал, — кивнув в сторону беснующихся тварей, распорядился он. — Серебро не снимать!

Капитан забеспокоился.

— А ты?

Сюзерен похлопал его по плечу.

— А я пойду каяться перед народом, — объяснил он. — Держите их в тени. Как позову, выводите на балкон, — и, вздохнув, он отправился навстречу собственному позору.

День уже клонился к вечеру. Было тепло, но не солнечно. Капризное светило лишь изредка проглядывало сквозь пелену облаков.

Когда король, стремительно миновав тронный зал, распахнул балконные двери, его взгляду предстала дворцовая площадь, заполненная людьми. То ли народ настолько соскучился, то ли не верил в возвращение своего пропавшего монарха, но его выход был встречен радостными криками.

— Шандор! Шандор! — скандировала правая сторона площади.

— Король! Король! — поддерживала левая.

Вернувшийся правитель растроганно проглотил комок в горле и поднял руку. Площадь стихла.

— Приветствую вас, жители Гроссеты! — громко произнес он.

Толпа отозвалась радостным гулом.

— Я пришел, чтобы просить у вас прощения, — четко выговаривая каждое слово, продолжал он. — Я виноват перед вами в том, что поддался темным демоническим чарам. Королева Мирела была суккубом.