Опять нервничаю и говорю вслух! Надо успокоиться. Чего я? Ну, красивый мужик, ну дорогущий кабинет… один стоит больше, чем вся наша квартира! Все бывает в первый раз. Скоро привыкну. К хорошему быстро привыкают. Вот и пора начинать привыкать…

— У меня дома телевизор есть, — опускаясь до уровня его шутки, ответила я и зачем-то добавила:- А в руки я много чего беру.

— Звучит обнадеживающе, — кивнул Павел, кинув на меня быстрый взгляд. — Проходи, Анна…

— Викторовна… — подсказала я, вздернув подбородок и выпятив грудь, пытаясь повторить знаменитый проход Шарлиз Терон из рекламы духов, и двинулась походкой от бедра.

Бедро подвело. Левая нога, не привыкшая к таким нагрузкам, подломилась. Теряя равновесие, беспомощно взмахнув руками, завалилась влево, прямо в макет, жестоким Годзилой сминая целый микрорайон. Даже крикнула по-годзильи пару раз. Рудин подлетел сразу и бросился поднимать… покалеченный макет.

— Это же был макет нового проекта, — простонал он. — Только вчера закончили и принесли. Ты варвар, Аня!

— Я, между прочим, тоже пострадала, — пожаловалась боссу, поднимаясь и потирая ушибленное место пониже пояса юбки. — Плечо вот тут ушибла. Могли бы посочувствовать и помочь подняться.

Но, глянув на побелевшие губы и в мечущие молнии глаза Павла, благоразумно прикусила язык, проглотив претензии, и залопотала:

— Я все исправлю. Я умею…. Папье-маше… Клейстер варить… Где у вас крахмал? Или не надо, я свой из дома принесу…

Я нервно хватала смятые коробочки высоток, лихорадочно пытаясь приладить их на прежнее место. Павел поднялся, обливая презрением с высоты роста.

— Ты сумасшедшая? — сощурившись, он рассматривал меня, словно впервые видел.

— Я филолог, — уточнила биографию, бросив спасать макет, поправила покосившиеся очки.

— Ну, это многое объясняет, — многозначительно протянул Павел, сложив руки на груди. — Кофе-то варить умеешь?

— Умею, — честно кивнула, — в турке… молотый… с перцем…

— В машине… эспрессо? — вопросительно вскинул брови Павел, ожидая утвердительного ответа.

— Я быстро учусь, — заверила босса, прижав руки к груди. В кулаке отчетливо хрустнула многоэтажка.

— Понятно, — скептически глянув, кивнул шатен. — Не будем искушать судьбу. Обойдусь. Машина у нас новая сделана на заказ. Жаль ее потерять так сразу. Пятна на блузке тебе не пойдут. А то еще и за палату в «ожоговом» отделении придется платить… Да и сотрудники тоже люди, имеют право выпить чашечку. Так… забыли про кофе… Самолет через три часа. Готова? Судя по костюму, готова ко всему.

Он повернулся и поспешил к разрывающемуся от звонков телефону. Я потопала следом, прихрамывая на полусогнутых, плюнув на Терон с ее походкой.

Как-то это прозвучало неоднозначно… На что он намекает?

— Я женщина серьезная, — сразу определила границы отношений и поправила очки.

— Очки носишь из-за зрения? — он слушал голос в трубке, прикрыв динамик рукой, говорил со мной.

— Для солидности, — не стала врать, поправив их пальцем.

— Не помогло, — криво усмехнулся босс, отключая звонившего и окидывая меня каким-то нехорошим, мстительным взглядом задумавшего пакость человека. — Ладно, других вариантов все равно нет. Оформляем тебя как положено. С испытательным сроком. Учти, испытывать будем серьезно. Морально готовься.

Сняв ненужные диоптрии, присела на стул, засмотревшись на стоящего передо мной мужчину. В голове застряло последнее сказанное им слово.

Морально… морально-аморально… аморально…

Фантазия выдала босса, перематывающего скотчем мои запястья, заклеивающего рот, стягивающего вверх подол, а вниз трусики… голая попа на ксероксе… вспышки света…

Хотя, стоп! Попа на ксероксе — это из другого фильма. Что-то я перенервничала сегодня. Оказывается, вредная эта работа — секретарь. Еще не устроилась, а уже в отпуск хочу. В жаркую страну, с жарким мужчиной.

Взгляд мужчины зацепился за угол, где смятой грудой валялись детали макета, он тяжело выдохнул:

— Тебе, Смирнова Анна, только за богатого дурака замуж идти.

— Это предложение? — с надеждой вскинулась я, слегка оживившись.

Мужчина замер, и нижнее веко правого глаза нервно дернулось.

— Не понял…

— С кем-то же вы… эта… совьете гнездо… семейное… — я нервно переступила под тяжелым взглядом босса.

— Кто первая "залетит". С той и совью, — устало ответил мужчина. — Это все или есть еще вопросы?

— Нет… все предельно ясно, — робко улыбнулась я.

— Знать бы еще твои пределы, — скептически хмыкнул Рудин. — Хотя догадаться можно.

Я поджала губы, обиженно вздернула подбородок.

Подумаешь, немного не рассчитала сил. Как малый ребенок из-за игрушки плачет. Вот точно говорят, что первые сорок лет детства у мужчины самые тяжелые.

— Прошу на выход, Анна Викторовна, — сделал жест рукой Павел.

Я поднялась, покачнулась на каблуках и ухватилась за протянутую руку.