– Да, такова главная идея, - Вартенслебен снова поклонился, обозначая почтение к уму правителя.

– А почему бы не присылать девиц ко двору?

– Одно не отменяет другого, мой господин. Портрет имеет неоспоримые достоинства. Искусство живописи позволяет заретушировать изъяны и продемонстрировать в выгодном свете преимущества.

Оттовио снова глянул на будущую невесту. Ее можно было бы даже назвать хорошенькой, но художник допустил ошибку, он пытался нарисовать глаза цвета морской волны в полдень, но сделал их слишком яркими, подчеркнув и усугубив легкую пучеглазость невесты. Судя по выражению лица Оттовио, император глубоко задумался над тем, что представлял из себя оригинал до того как живописец заретушировал изъяны и оттенил преимущества.

– Итак… - намекнул Вартенслебен.

– Да, давайте покончим с этим, - решительно сказал Оттовио.

– Благородная дочь семьи Теббаль, - провозгласил герцог, подав слугам незаметный сигнал открывать номер первый.
– Герб «Спасительный Корабль Веры».

– Горючий камень, строевой, но не корабельный лес, уголь, - сразу припомнил Оттовио уроки наставницы.

– Истинно так.

Благородной дочери семьи Теббаль на вид было лет тринадцать, но выражение лица делало ее старше как минимум вдвое. Платье салатового цвета выглядело куда дороже одеяния императорской невесты, а больше всего усилий художник уделил драгоценной шапочке на голове девочки. Если бы головной убор видела Елена, то поразилась – шапка оригинальной формы была один в один как большие наушники без проводов, только усыпанные жемчугом. Завершала образ изящная роза у правой ключицы.

– Какая… суровая, - не сдержал удивления император.

– Зато в ее глазах нет легкомысленности, - с постным видом произнес герцог, но во взгляде Вартенслебена прыгали чертики сдерживаемого смеха.

– Сколько ей лет?

– Двенадцать, Ваше Величество.

– Теббали готовы подложить в мою постель двенадцатилетнюю девчонку?..
– изумился Оттовио.

– Разумеется, - теперь удивился (чуть-чуть, самую малость) Вартенслебен. Удивился и подумал, что обучение парня идет большими шагами, но работы еще много.

– Ваше Величество, приматоры и бономы готовы подложить в вашу постель хоть младенца. Лишь бы это обернулось выгодой и милостью. А от Императора ждут подлинно императорских милостей.

– Ясно.

Оттовио вдруг развернулся и очень внимательно посмотрел на герцога. Казалось, император хочет задать некий вопрос, однако не решается. Вартенслебен примерно представлял, какие мысли посещают в данные мгновение правителя, поэтому не стал облегчать юноше задачу. В конце концов Оттовио так и не решился.

– Что вы можете про нее сказать?
– внезапно спросил император, вернувшись к созерцанию сердитой девочки.

– Я восхищен, - поклонился герцог.

– Безусловно. А сверх того?

– Дитя с неопределенным будущим. И надежда семьи, - почти без промедления отозвался Вартенслебен.
– Вернее для тех ее членов, кто еще здраво смотрит на вещи. Пожалуй, единственный человек, который достаточно умен, чтобы вытащить семью из…

С уст герцога чуть было не сорвалось «из нужника», но старик вовремя сомкнул губы.

– Их дела плохи?

– Теббали очень много потеряли за минувшие пять лет. Когда стали широко разрабатывать торфяные залежи, добытчики договорились с горцами о свободном проходе караванов самыми короткими путями. Топлива больше, цены на горючий сланец упали. Семья решила жечь на дорогой уголь свои леса, надеясь пересидеть напасть. Но лес заканчивается, а торф нет. И перекупить горцев не удалось. Сейчас Теббалей могут спасти лишь особые привилегии из рук Императора или большая реформация дома. Учитывая сложности с наследованием и здоровье патриарха, вероятнее всего этот ребенок через пару лет станет капитаном на дырявой галере в шторм.

– Ясно. Что ж, продолжим.

Следующий портрет строился вокруг широкого воротника из кружев, искусно армированных тончайшей проволокой. В это сооружение оригинально встраивалось колье-пластрон с золотым кольцом Пантократора, усыпанное рубиновой пылью. Воротник был настолько велик и тщательно выписан, что полностью заслонял темное платье, а выше него начиналось бледное лицо, украшенное гребнем из драгоценного моржового зуба. Одежда и бижутерия давались художнику явно лучше, чем живая натура. При взгляде на это лицо у Елены опять-таки возникла бы ассоциация с сельской девчонкой лет шестнадцати, у которой плохая косметика, зато хватило денег на подкачку губ.

– Благородная дочь семьи Монтейель, - сообщил герцог.

Император поднял руку, останавливая советника, и продолжил сам:

– Герб «Осадная Башня». Имеют давние привилегии на беспошлинные перевозки от королей Восходного Юга и Севера, а также торговую грамоту от Сальтолучарда. Перепродают дешевую соль Острова.

– Совершенно верно, Ваше Величество, - поклонился герцог.

– А теперь скажите то, чего я не знаю, - улыбнулся Оттовио.

– Занимаются контрабандой с архипелага. Главным образом кость и клык, в драгоценный пурпур не лезут. Пять лет назад решили умножить свои занятия и начали давать деньги в рост через посредников, чтобы не порочить фамилию. Дальше все как обычно у людей, которые гонятся за призраком чужого успеха без должной подготовки. Плохие займы, нечестные должники, неумение выбивать долги куртуазно, однако жестко и непреклонно.