– Живописцы Ойкумены будут Вам признательны до гробовой доски, - позволил себе капельку оригинальной лести герцог.
– Ведь на следующий год портретов окажется намного больше.

– Да, следует поддерживать людей искусства, - благосклонно согласился Оттовио. Судя по легкой улыбке, император видел и другие бонусы своего решения, но решил не озвучивать их.

– А теперь… - император на мгновение задумался.
– Время обеда. Составьте мне компанию. И… развлеките историей. Познавательной, назидательной, дающей полезные уроки.

– Какого рода историю Вы желали бы услышать?

Вартенслебен был уверен, что повесть о любви и рыцарских подвигах - последнее, что повелитель желал бы услышать от спутника. И не ошибся.

– Расскажите мне о том, как взыскивать долги, - Оттовио коснулся плеча старика под мантией - честь, за которую масса дворян по всей Ойкумене с радостью отдали бы ту самую руку, что пережила императорское прикосновение.

– Почему то мне кажется, что эта забота… станет крайне значимой в очень скором будущем. Также меня интересует, как все же следует избегать выплат, сохраняя честь и достоинство, хотя бы внешне. Боюсь, и этот навык может пригодиться.

– Как пожелаете, - герцог с некоторым удивлением заметил, что поклоны даются его больной пояснице уже довольно-таки легко. Во всяком случае они не вызывают чувство унижения, как бывает, если оказывать внимание приходится людям недостойным и мелким.

– Но сочту своим долгом предупредить, Ваше Величество. Эта повесть весьма… неприятна в своей откровенности. Если ее рассказывать в оригинальном виде.

– Я прошу, мой друг, - молодой император увлек герцога дальше, в лабиринт изысканных зал.
– Я настаиваю.

Герцог позволил себе тщательно отмеренную улыбку. Вероятно, при чуть иных обстоятельствах Вартенслебен даже почувствовал бы себя немного счастливым - если бы не кожаный футлярчик на поясе, где лежало зашифрованное сообщение, начинающееся словами «Нашли А-Г-П»

_________________________

Цитата Пантина взята (в измененном, конечно, виде) из трактата Пьетро Монте «Exercitiorum Atque Artis Militaris Collectanea» (1509)

Глава 21

Глава 21

Елена до последнего надеялась, что Гаваль напутал, и глаза ее обманывают, но, увы, все оказалось в точности как было увидено и описано. К городку кирпичников и горшечников приближалась настоящая армия, и передовой дозор уже расположился внутри, перекрывая возможные пути бегства. Женщина редко видела рыцарей-жандармов так близко и никогда не видела в таком количестве. Это впечатляло и, наверное, должно было пугать, но страха Елена пока не ощущала. Мысль «это за нами» еще не прочувствовалась в полной мере.

Вся труппа уже собралась в сарае… нет, не вся. Елена оглянулась в поисках Жоакины и Кимуца, не увидела и все поняла. Не то, чтобы женщина удивилась, скорее, отметила с мрачным спокойствием, что продали их все-таки близкие люди.

Актеры выглядели совершенно по-разному, демонстрируя весь спектр эмоций, от мрачного ожидания (Гамилла и Марьядек) до еле-еле сдерживаемой паники (Гаваль, который хрен пойми зачем притащился следом вместо рекомендованного бегства). Насильник стоял прямо за спиной Артиго, положив одну руку на плечо императора, другой же взявшись за верное копье. Елена отметила, что искупитель надел не привычные тапки из соломы, а добротные ботинки, похожие на берцы с пуговицами. Мальчик снова перешел в режим невыразительной статуи с каменным лицом, отстраненного свидетеля базара житейской суеты.

А еще женщина заметила то, что случалось редко, а злило бесконечно. Все, так или иначе, глядели на нее, кто-то прямо, как Насильник, похожий в своей невозмутимости на киборга-убийцу, кто-то искоса, нехотя, как Марьядек или Грималь. Но, так или иначе, именно от Елены ждали неких решений и указаний. Кроме, пожалуй, Пантина, который, в соответствии с традицией, опять занял позицию стороннего наблюдателя.

– Его надо увести, - отрывисто сказал Раньян.

– Нет, - ни с того, ни с сего Пантин счел необходимым вступить в беседу. – Их слишком много. И верховые. Выследят. Догонят.

– Тогда… - бретер осекся, не закончив очевидную, однако весьма неприятную мысль.

Город как-то сразу наполнился шумом, топотом и лязгом железа. Отрывистые голоса передавали короткие команды, снова что-то гремело. Быстро и угодливо подвизгивал градоначальник, демонстрируя верноподданичество и готовность к сотрудничеству. Хрюкали свиньи, но хрюк звучал непривычно, слишком низко, глухо, будто в городе завелись дикие, злобные кабаны. Видимо это и были знаменитые боевые свиньи, заменявшие собак, натасканные на вынюхивание и драку.