— Вы ничего не рассказали о себе.

— Обо мне вам расскажут и так. Теперь я хотел бы узнать больше о вас.

— Что именно вас интересует? Братьев и сестер у меня нет. Мама умерла, когда я была ребенком. Папа очень добр ко мне, хоть и редко бывает дома. Пожалуй, это все, что я могу о себе рассказать.

— Почему именно артефакторика? — неожиданно спросил он.

— Это имеет значение?

— Возможно, — он пожал плечами, и я не посчитала нужным отвечать. Вместо этого я спросила:

— Как часто нужно навещать ваших родителей?

— Надеюсь, одного раза будет достаточно.

После магического выброса я чувствовала эмоциональную опустошенность, и даже злиться как следует больше не могла. Торнвуд всё ещё раздражал, но ответ на последний вопрос я сочла удовлетворительным.

— Я взял на себя смелость подготовить для вас платье.

— Чем вас не устроило моё?

Оно не годится для семейного обеда в честь свадьбы.

— Там же будет только ваша семья? — я подозрительно прищурилась.

— Верно, и тем не менее, обед — праздничный. Я попросил бы вас поторопиться, иначе мы опоздаем. Платье в моей комнате, переоденьтесь прямо сейчас. И не забудьте надеть на палец кольцо.

— Какие-нибудь еще распоряжения будут? — сквозь зубы спросила я. Надеюсь, это последний раз, когда мне приходится выполнять его указания по вопросам, не относящимся к учебе.

— Это всё.

Я встала, ожидая, что Торнвуд проводит меня наверх, но он остался за столом.

— Вы просили поторопиться, а сами…

На мой возмущенный взгляд он ответил с ехидной ухмылкой:

— Разве вы не знаете куда идти? Не хотел смущать вас лишний раз, но если вы настаиваете, — он приподнялся в кресле, и я поспешно возразила:

— Не утруждайтесь. Я дойду сама.

Платье, расстеленное на широкой ректорской кровати, оказалось не просто красивым, а ослепительным! Розовое и воздушное, с глубоким декольте, оно было расшито кружевными цветами на груди. Очень красивое и нежное. Розовый никогда не был моим любимым цветом, но платье мне понравилось.

Оглянувшись на плотно закрытую дверь, я торопливо расшнуровала корсет и принялась переодеваться. Длинный вырез на груди не предполагал корсета вообще, и я решила, что разберусь с этим, когда влезу в платье. К счастью, оно оказалось по размеру. Ехидную мысль о том, как и когда ректор снимал с меня мерки, я задвинула куда подальше.

Застежка на спине отличалась от привычных, и провозившись с ней несколько минут, я успела пожалеть, что не рассмотрела её до переодевания. В небольшом комнатном зеркале разглядеть её было практически нереально. К счастью в ванной висело еще одно. Круглое и не в полный рост, зато по высоте расположенное гораздо удобнее.

Повезло, что там оказалось сухо. Я протиснулась внутрь, придерживая юбку руками, чтобы ни за что не зацепиться, и повернулась к зеркалу сначала боком, а затем — спиной. Как я и думала, сзади платье застегивалось маленькими крючочками, сомкнуть которые самостоятельно не представлялось возможным.

В комнату постучали, и из — за двери послышался голос Торнвуда:

— Вы готовы?

— Нет! — крикнула я, пытаясь придумать, как решить проблему. — Кажется, мне нужна помощь.

Глава 28

Не смотря на то, что конкретно Торнвуда о помощи никто не просил, он проявил неожиданное рвение в попытке эту самую помощь оказать. Благородный порыв был жестоко подавлен дверью в ванную комнату, которую я захлопнула прямо перед ректорским носом.

— Когда я говорила о помощи, вовсе не имела в виду лично вас, — громко сказала я, придерживая дверную ручку. Расстегнутое платье свободно болталось на талии, а лямки норовили и вовсе съехать вбок и оголить грудь.

— Кроме нас с вами здесь никого нет, — ответил Торнвуд. — Вам придется принять мою помощь.

— Ничего не случится, если мы приедем позже на полчаса. Позовите, пожалуйста, леди Карст.

— Нет. Просто откройте дверь и позвольте мне помочь.

— Но почему?!

— Подумайте сами, леди Торнвуд. Не странно ли стесняться собственного мужа?

Ректор не пытался открыть дверь в ванную, поэтому я отпустила ручку и вернулась к попыткам застегнуть платье. Самым ужасным в этой ситуации было то, что моя обычная одежда осталась в комнате. Я не могла даже переодеться обратно. Крючочки не поддавались. Еще немного и я просто сломаю их!