— Нет, не нужно, — отозвалась Аня.

Кассандра внесла тело Ани в дом, положила на кровать, остановила какими-то чарами кровотечение.

— Макс, как ты понял? — простонала Аня, пытаясь оставаться в сознании.

— Леди Аннабель, — дрожащим голосом заговорила Кассандра. — Вы напомнили мне меня, заставили ощутить всю ту несправедливость бессмертной жизни, весь тот груз несбывшейся мечты о нормальной жизни, и моя рука дрогнула. Он не понял, а почувствовал, как может почувствовать лишь человек с любящим сердцем.

Колёса электрички стучали, тёплый ветер задувал в открытые окна, лето уже пару недель как закончилось, но его тепло на десять дней накрыло старый и непонятно, добрый ли, злой ли Бурс. Просто Бурс.

Я тихо смотрел в окно, понимая, что переместился с того памятного вторника прямо в Сентябрь. Нет, я помню всё, что было. Кашу мы разгребали ещё долго. Кассандра оформила дело, положила его под грифом секретно в архив, прошлась по контактам и связям для нового паспорта. Аня решила, что будет на год меня старше, чтобы меньше врать, теперь по паспорту ей двадцать четыре. И по документам мы уже месяц как женаты.

Мы вдвоём просто пожали плечами на это предложение. Кассандра забрала мой паспорт, потом отдала нам наши, чтоб меньше светиться, пока все документы по этому делу окончательно не упадут в архив. После помогла официально со справкой для работы, что эти дни я был под следствием по делу о причастности к Новому Бурсу, так что с работы меня всё же не уволили.

Я отдал Кассандре телефон Игоря, она была признательна. Буквально за месяц все протесты заглохли, а власти принялись закручивать гайки — подняли налоги, ужесточили законы о несанкционированных митингах. Мне, в принципе, было плевать, я всегда был далёк от политоты.

Было много всего, чего и не вспомнишь: переезд, первые конфликты интересов, знакомства с моими друзьями, походы и встречи. «Майонез» редкостным дизбалансным говном оказался, где достаточно было на везение вытянуть пару карточек — ни мне, ни Ане не понравилось. Отношения наши развивались: были и неловкости, и недопонимания. Со всем мы вроде как справились. Ну как справились, как обычно люди справляются: где-то договорились, где-то побухтели, где-то умолчали и я знал, что мы ещё к этому вернёмся, когда переосмыслим проблему.

— А почему Аня с тобой не поехала? — спросил сидящий напротив Пашка.

Серёга задумчиво смотрел в окно, иногда поглядывал на молчаливо сидящую рядом со мной Кассандру, развесив уши.

— Она поехала вчера. Ей с мамой нужно было поговорить, и она сказала, что если она будет знать, что я где-то тут рядом тусуюсь, то она не сможет думать, — рассмеялся я.

— Серьёзно всё, — присвистнул Серёга, — не то, что у некоторых.

— Да нет, не серьёзно. Мама мне до этого позвонила, просила Ане не рассказывать, но спросила просто, как нам живётся. Ну я и выложил как есть.

— А как есть? — опять встрял Пашка.

— А по разному.

— Ну оно и понятно, вы ж такие разные. Она вон с шилом в жопе, а ты тюлень безэмоциональный, — со знанием дела заявил Паша. — Как вы только не убили друг-друга.

Я улыбнулся:

— Много разговаривали и до сих пор много разговариваем.

— Разве можно это разговорами поправить? — влез Серёга.

Я пожал плечами, вспоминая, как она хмурилась, когда я сделал ей замечание о запахе изо рта, смутилась прям. Потом вытянула меня в магаз, мы выбрали крутую зубную щётку, а после она смотрела видосики, как правильно чистить зубы. А потом много хвасталась и требовала, чтобы её хвалили, и я хвалил её изо всех сил, а она просто сияла.

Помню как взбучку мне устроила за то, что я за неё заступился тогда перед её отцом. Вначале кричала даже на меня, второй раз за всё время, потом рыдала, сидя у меня на руках. Сказала, чтоб больше никогда в жизни я так не делал.

А две недели назад я свалился с ангиной на три дня и она места себе не находила. Требовала, чтоб меня дед Коля навестил. Сказала, что у них в Олдвинде таких болезней нет. Я её убеждал, что всё будет хорошо, и она мне поверила, но нервничала.

— Паша, — подняла взгляд от телефона сидящая рядом Кассандра.

Она так редко что-то говорила, что я забывал о её существовании. Темноволосая, темноглазая, по телосложению и лицом напоминающая саму Аню, но с перманентно холодным взглядом.

— Они не убили друг-друга потому, что Аня этого не хочет, — серьёзно заявила она.

— Я думаю Паша имел ввиду не физическую расправу, — дополнил я.

Кассандра улыбнулась.

— Я не глупая. Она тебя любит. Та леди Аннабель, которую я помню, никогда не шла на переговоры. Всё было только так, как она скажет.