«Я проиграла», — звучал её голос в ушах. А после её взор помутился и она не приходила в себя, пока я не стал с ней разговаривать. И даже после она была грустной. Мою Аню, леди Аннабель, поломали и собираются доломать!

— По рукам.

Это был цветущий сад. Яблоньки, все в россыпях белых цветов, благоухающий аромат. Я шагал по аллее, позволив себе лишь раз взглянуть вбок. Сбоку шла низенькая девушка и я не сразу её узнал: волосы аккуратно уложены в потрясающую причёску, полностью состоящую из воздушных локонов, на теле платье до самой земли, белоснежное со шнуровкой из алого золота, в цвет волосам, на руках алые браслеты, на ногах алые туфли на каблуке.

— Сэр Роджер, если бы у Вас была возможность закончить службу, что бы вы делали?

— У меня нет такой возможности, моя леди, — произнёс я хриплым басом.

— Давайте на мгновение представим, что я могу дать эту возможность.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, моя леди. Жизнь моя посвящена служению Вам.

Она кивнула.

— А я бы хотел, наверное, стать кистью. Олдвинд, — она окинула всё своим взором, совершенно безжизненным. Вдохнула воздух полной грудью. — Здесь мне знакомо всё. Здесь картина, нарисованная опытным художником, мазки подобраны идеально, все цвета гармонируют и на неё приятно смотреть, неправда ли?

— Это целиком и полностью Ваша заслуга, о прекрасная Алая Роза.

— Благодарю, сэр Роджер. Однако вы когда-нибудь видели, чтобы домик, изображённый на картине, обветшал? Чтобы люди уехали, чтобы поле сгорело?

— Это нет и у нас. Ваша аналогия прекрасно подходит.

— Роджер, — обернулась она к нему. — Картина мертва.

Мы шли дальше, завернули в лабиринт из зелёных стен.

— Я бы хотела стать кистью. Пусть даже неумелой рукой добавлять детали, что выбиваются, создают дисгармонию, но развиваются.

— Вашему отцу не понравилась бы эта мысль, моя леди.

— Роджер, ты любишь меня?

— Всем своим сердцем! — отозвался я, здесь наши с рыцарем мысли совпадали.

— И эта любовь, я попробую угадать, словно фейерверк из смешанных красок. Верно? — Я кивнул. — И ты можешь разрисовать чью-то жизнь, например, мою. — Я вновь кивнул. — А у меня нет кисти. Я пустая.

Роджер знал, что если что, леди Аннабель сотрёт ему память. Такое бывало, когда она говорила лишнего, того, что ей не следовало говорить.

Она повернулась ко мне. На руках у неё были длинные перчатки. Ими она взяла мою руку.

— Дорогой Роджер, я Вам завидую, потому что у Вас есть твоя цель. Я же иду по канату над пропастью, но каждый новый ветер мыслей старается расшатать канат, скинуть меня вниз. И этой дороге нет конца, а силы покидают меня. Я, в отличие от Вас, не питаю никаких чувств ни к чему, разве что лёгкое раздражение от новых дел, которые не заканчиваются.

— Но Вы же навели порядок в Оксвальфорте, моя леди, — не понял я. — Это поступок, который войдёт в историю, и это сделали Вы!

Она пожала плечами.

— Это всё неважно.

— Вы меня пугаете. А что же тогда важно, моя леди?

Она закрыла лицо руками. Это была первая эмоция, настоящая эмоция, которую я на в ней в этом образе заметил.

— Великая Адельгейда, если бы я знала!

Я вынырнул из видения тяжело дыша, собрал продукты, рассыпавшиеся из пакета, и отправился в квартиру. На контрасте наблюдать ту Аню было невыносимо. Я уже привык к постоянно краснеющей от любой неловкости девушке, что не спускала с меня влюблённых глаз.

На кухне был какой-то шум. После очередного скрежета из кухни вылетел кот, спрятавшись под стул. Я аккуратно заглянул из-за угла.

— Тебя что-то долго не было, я уже переживать начала, — сообщила она, отвлеклась и стол, левитировавший до этого, с шумом опустился на пол.

Холодильник был отправлен в угол, стол в тот же угол, только ближе к стене, стулья были перевёрнуты и лежали на всех поверхностях.

— У нас незапланированная перестановка?

— Нет, это… Ой, а я и не подумала. Я что-то передвинула, что не нужно было? — спохватилась она.

— Двигай на здоровье. Я забыл сказать, но чувствуй себя здесь… — я хотел сказать «как дома», но я видел, как она чувствовала себя дома, и передумал. — Здесь теперь твой новый дом, ты в нём хозяйка.

— А если госпожа Ольга осенью нас не примет? А если завтра отец… Макс, у меня всё смешалось. У нас мало шансов на нормальное будущее! Нас отсюда скорее всего выпрут, как бы я ни упиралась. Одна против целого мира.

Стол снова взлетел и переехал в самый угол.

— Не одна. Хотя от меня помощи, как от третьей ноги.