— Перечисли названия, которые запомнила, — настойчиво повторил Вальд.

— М-м… — я закатила глаза, стараясь вспомнить хоть что-то. — Черто…чертоплюх.

Когда я трясла флаконы и банки, то меньше всего обращала внимание на закорючки, выведенные на бумажках. В своей прошлой жизни я различала лишь розы и лилии. Остальные цветы оставались для меня прекрасными незнакомцами, не имевшими названия. В детстве ботаника казалась скучнейшей наукой. Вместо того, чтобы слушать объяснения преподавателя, я мысленно уплывала на пиратском корабле вместе с грозным капитаном или кружила в танце с прекрасным принцем.

— Чертоплюх и этот… жабья кость! — я смутилась, чувствуя, что где-то точно ошиблась.

Я, конечно, слышала или читала похожие названия, но ляпнула первое, что пришло в голову. Из-под ткани, закрывающей нижнюю часть лица Вальда, донёсся сдавленный звук. Он быстро провёл ладонью по лбу.

— Чертополох и живокост, Глория, — резко, с явным недовольством, поправил он.

— Не всё ли равно.

Сжав губы, я решила смотреть только вперёд, а не на гадкого некроманта. К чему мне знать названия зелий или растений?! Я не желала смиряться со своей участью.

19.

— Глория…

Меня будто обволокло вкрадчивыми глубокими тонами, а плечо снова сжали сильные пальцы. Конечно же, мне всего лишь почудилось. Некромант ехал верхом и не прикоснулся ко мне, но я ощутила его руки, готовые давить и ломать.

— Запомни. За легкомыслие я буду наказывать так же, как за проступки, — сказал он, точно ударил. — Ты оставила беспорядок на полках с зельями.

— Уже наказана, — пробурчала я в ответ. — Иначе меня бы тут не было.

Значит Вальд заметил, что флаконы переставлены. Он разозлился, но прогонять ученицу и не думает. И это он ещё не знает о содержимом склянок.

«Ох, что будет» — я содрогнулась.

— Чертополох помогает усилить заклинания. Живокост — исцелить простые ранения, — сообщил Вальд, как ни в чём не бывало.

Он упорно обращался со мной как с ученицей. Удивительно настырное чудовище!

— Значит перевёртыши. Их ты видела в саду, — сдержанно заключил Вальд, возвращаясь к вечернему разговору. — Самые разумные и опасные. Они наиболее похожи на человека, потому что забирают его облик, внешность умершего. Освобождение души при смерти открывает вход для подобных существ. Их притягивает в наш мир неистребимая жажда обрести жизнь.

Я бы с удовольствием заткнула уши и не слушала объяснений Вальда. Его голос и смысл слов терзали сознание. Пытаясь отрешиться, я выискивала взглядом дом стражников при въезде в город. Дорога была разбита. Ноги скользили по влажной земле. Я старательно придерживала подол платья, но грязь успела налипнуть. В седле вместе с Вальдом я доехала бы с большими удобствами. Некромант видел, как я мучаюсь и пыхчу, перескакивая через лужи или увязая в жиже, но спокойно следовал рядом.

— Стой!

Я чуть не свалилась в глубокую борозду с водой, когда Вальд закричал.

— Оставайся ближе ко мне, — приказал он, привставая в седле и изучая путь немного впереди. Я силилась разглядеть, что могло его насторожить. Желтеющая чахлая трава поля на обочине, чёрные языки голой земли лежали проплешинами. Дуновение ветра принесло запах сырости, земли и … тлена. Не имею представления, как пахнет распадающаяся плоть или материя, но я назвала это запахом тлена.

Шурх…шурх…шурх…

Звук показался неприятным и каким-то тоскливым.

Шурх…шурх…

У кромки поля колыхался небольшой стог ветхой спутанной в мокрые комки соломы вперемешку с тряпьём.

Шурх…

— Оно… — я закрыла рот ладонью, словно боялась выпустить на волю только что полученное знание. — Оно приближается.

На этот раз я не закричала. Горло сжало спазмом. Вальд спешился, когда конь начал беспокойно переступать и пятиться.

— Шурун, — одними губами произнесла я.

Наставник услышал.

— Ты всё-таки заглядывала в книгу.

В тонких пальцах он уже сжимал флакон — успел достать из поясной сумки.

— Толчёный игольник. Помогает при создании барьера, — пояснил Вальд и высыпал содержимое перед собой. — Наблюдай, Глория.

Меня затрясло, потому что комок серой ветоши приближался. Такой привалится где-нибудь в углу комнаты или на чердаке и не разберёшь, что это — старые вещи или живое существо. Сколько раз люди проходят мимо и не замечают незваного гостя. А длиннорукий, с бугрящимся кривым телом шурун таится и ждёт.

Шурх… Шурх…

Слух резало противным шелестом. Точно сотни маленьких крылышек насекомых тёрлись друг о друга.