Перед моим взором открылось настолько завораживающее зрелище, что у меня дух перехватило. Отсюда были видны степная зона, лесопосадки, мелкие поселения людей и других существ. Небосвод кружил мне голову, солнце слепило глаза, но я все не мог оторвать от него взгляда. Чуть сместив взгляд вниз, я оценил великолепие снежных вершин и одиноких деревьев у их подножия. — Этот мир прекрасен!

— Согласна!

— АААА… Да чтоб тебя, ДОРА! — испуганным и в то же время гневным тоном я начал кричать на ушастую. — Сколько тебе раз говорить — не подкрадывайся!!! Я ведь реально мог упасть отсюда, ты своей ушастой головой вообще не соображаешь?

— Хорошо, хозяин, прости! Правда, больше так не буду… — а морду скривила, будто обиделась на мой выпад в её сторону.

— Кир? Дора? Что там такое? — А Мари не дремала и как только я заорал — бросилась нам на помощь.

— Помощь нужна, Мари. Избавь меня от хвостатой, если хочешь, чтобы мы все же добрались до города дварфов.

Дора, судя по всему, серьёзно обиделась и стремглав помчалась вниз.

— Вот блин, — я почувствовал себя скотиной.

— А что с Дорой? И что тут вообще произошло? — спросила Мари, когда поднялась ко мне.

— Свинью увидела. Мари, пошли в лагерь, только притормози чуть-чуть, мне с ушастой поговорить надо.

— Эм, хорошо.

Пока я спускался в лагерь, размышлял над тем, как подоступнее объяснить Доре, что не следует подкрадываться ко мне так, чтобы я кирпичи скидывал, но при этом не обидеть ушастую ещё больше.

Дора сидела между двумя камнями, уткнувшись лицом в сложенные на коленкахруки. Она часто вздрагивала, и я понял, что я не просто скотина…

— Дора, ты ведь понимаешь, что я в порыве гнева на тебя накричал? — вздрагивания прекратились, но ответа я не услышал. — Долго дуться у тебя все равно не получится, уже скоро мы доберемся до места назначения.

— Хозяин, что с тобой происходит? — я уже стоял спиной к ней и собирался уходить, но вопрос, заданный ушастой, застал меня врасплох.

— Ничего. Все как обычно. А ты что себе надумала? — я осторожно подошёл к уже стоявшей во весь свой маленький рост Доре.

— Ты какой-то замкнутый в последнее время, да еще и говоришь сам с собой. Что случилось?

Я не знал, как объяснить ей свои чувства и эмоции по отношению к окружающему миру, но по взглядам, устремлённым на меня (Мари уже спустилась в лагерь), я осознал безвыходность ситуации.

— Я просто проникся обстановкойокружающего мира, посмотрел на него, так сказать, с другой стороны и задумался. Только и всего.

Девочки ничего не сказали в ответ, быстро собрали свои вещи и мы продолжили путь. Что ж, придётся им привыкать.

За остаток дня ничего особенного не случилось, и мы благополучно добрались до ворот в цитадель Грумма. Даже как-то странно, что такие суровые и дисциплинированные дварфы не выставляют посты охраны.

— Мари, так и должно быть?

— Нет, у дварфов всегда охрана стоит на особо важных стратегических местах. Видимо, что-то случилось.

Ладно, деваться нам всё равно некуда, так что я принял решение не отступать и, набравшись храбрости, решительно постучал кольцом, которое висело на одной из дверей.

Праздник по поводу обнаружения столь драгоценного металла, как мифрилл, продолжался уже третий день напролёт. Все дварфы цитадели Грумма вкушали яства, выпивали, дрались и наперебой выкрикивали тосты в честь короля Арадуна. Лучший эль запада лился рекой и неугомонные выкрики о безбедном будущем слышались по всем туннелям цитадели.

— С моей новой бронёй и лучшим молотом, что когда-либо создавали наши мастера, я никому не проиграю, бородатый ты гном!

— Да на кой ляд тебе эти безделушки, если ты без них даже мелкого орка не завалишь?!

— Ба! Да ты на себя посмотри, пьяная бородатая рожа, ты даже не понимаешь, что говоришь.

— Тогда давай проверим! Посмотрим, есть ли в тебе хотя бы капля доблести, чтобы сразиться со мной в честн…

Договорить дварф не успел, ведь ему прямо в крючковатый нос прилетел кулак с соседнего столика, где пьяный мордобой разгорелся так яро, будто началась междоусобная война.

— Ах ты ж низкорослое отребье, да я тебя гоблинам в рабство отдам! — выкрикнул дварф и полез в толпу сородичей с целью не проморгать всеобщее веселье.

Так происходил третий день праздничных гуляний — бессмысленные драки и всеобщее народное пьянство.

Арадун сидел за отдельным столом, стоящим на возвышении, по правую руку от него расположилась Келла, его верная и любящая жена, а слева — Инвар, правая рука короля. Они с довольством и смирением наблюдали за тем, что происходит вокруг, ведь таков был нрав их гордого и сильного народа, народа дварфов.