Она вышла в круг, гордая и неприступная. Окинула улюлюкающую толпу цепким взглядом из-под ресниц, словно хотела вызвать на бой соперника, а не найти себе мужа. Но вот заиграла музыка, и настроение тут же переменилось.

Кэтрин мягко повела плечом, так что тонкая бретелька сарафана заскользила по коже, но девушка даже не обратила на это внимания. Она двигалась плавно и грациозно, словно кошка, готовая прильнуть к любому, кто войдёт в круг. То тут, то там слышались одобрительные возгласы, но волчица не замечала их, увлечённая собственным танцем. Прикрыв глаза, она растворялась в музыке: соблазнительно вела бёдрами и кружилась, воздев руки к ночному небу.

Ульрих с трудом сохранял самообладание. Волна злости на строптивую девицу и голодные взгляды оборотней, направленные на неё, медленно поднималась в груди. Он был уверен, что после свадьбы смог выбросить из головы любые мысли о ней и остепениться, но здравый смысл не помогал, а память предательски подкидывала воспоминания, перемешивая фантазию и реальность между собой. Вот он хватает волчицу за горло, крепко прижимает спиной к себе, а затем медленно ведёт ладонями по телу, огибая грудь, спускается по животу всё ниже и чувствует, как она дрожит от нетерпения в его руках.

Будто читая мысли, Кэтрин игриво провела пальчиками по шее к лифу платья, а затем скользнула ладонями по талии к бёдрам, чуть собирая складки невесомой юбки и поднимая их выше так, чтобы обнажить колени.

– Это точно мой шанс! – с жаром прошептал вдруг Дерек и вручил опешившему от неожиданности Ульриху своё пиво.

К удивлению Альфы, ликант бросился сквозь толпу, не давая возможности остальным желающим увести предмет его обожания из-под носа. Однако он был не единственным, кто желал попытать удачи с дерзкой волчицей. Ещё трое парней направились в круг почти одновременно. Дерек отпихнул одного из них плечом и приблизился к Кэтрин, положив ладони на талию. В это же время другой ликант подошёл спереди и взял её за руку, но третий соперник попытался оттолкнуть его и случайно задел девушку, так что та едва не оступилась. Толпа зашумела, но этот гомон потонул в грозном рыке претендентов на сердце волчицы. Сверкнули пожелтевшие радужки, обстановка накалялась с каждой секундой. Ульрих готов был рвануть в центр круга, чтобы вмешаться, как вдруг Кэтрин всё решила сама.

Резко развернувшись, она с шипением отпихнула от себя незадачливых женихов и бросилась прочь. Возмущению оборотней не было предела, однако всё их недовольство было направлено на троих нарушителей правил, не сумевших совладать с эмоциями. Воспользовавшись неразберихой, царившей на площадке, Ульрих незаметно последовал за волчицей.

Казалось, её и след простыл, но тонкая ниточка личного аромата вела в лес. Альфа усмехнулся, Кэтрин не изменяла своим привычкам, но судя по тому, что одежды нигде не было видно, обращаться она не спешила.

Он углубился в чащу, внимательно прислушиваясь к шороху листвы и хрусту веток. Наконец среди деревьев мелькнул знакомый алый сарафан.

– Попалась! – Мягкий шёпот опалил ушную раковину, заставив кожу волчицы покрыться мурашками. – Я могу получить свой приз?

Обернувшись, она подняла на него полные слёз глаза и пробормотала:

– Мы не обращались, это не по правилам…

– А когда ты им следовала? – улыбнулся Ульрих, подойдя вплотную.

– Я больше в это не играю.

Кэтрин отвела взгляд, ощущая, как от его близости озноб сменился волной удушающего жара. Он разошёлся по организму, проникая в каждую клеточку, и пульсирующим разрядом опустился к животу. Как бы она ни гнала чувства весь этот год, как бы ни старалась не пересекаться с Альфой на общих собраниях и лесных тропах, он так и остался жить в её сердце, путая мысли и заставляя выть по ночам в подушку.

– Ты как буря, дикая и непокорная, – шептал Ульрих, медленно ведя губами по влажной щеке.

Это было выше её сил. Понимая, что больше не может сопротивляться, Кэтрин ухватилась за ворот его футболки и с вызовом произнесла:

– И тебе это нравится!

С глухим рыком Ульрих прижал её к стволу дерева, захватывая в тягучий голодный поцелуй. Кэтрин не сдержала стона, судорожно цепляясь за его плечи. Теперь он принадлежал ей, словно больше не существовало одиноких ночей, наполненных изматывающей ревностью. Она таяла в его руках, каждое прикосновение отзывалось электрическим разрядом на коже. Желая быть ещё ближе, волчица требовательно потянула на себя полы футболки.

С готовностью освободившись от мешающей ткани, он снова притянул Кэтрин к себе, покрывая поцелуями шею и плечи.

– Со мной ты всегда можешь быть собой, без упреков и сцен, – бормотала Кэтрин, с трудом хватая губами воздух. – Не сдерживать волка, не бояться поранить. Просто жить.

Она не знала, зачем говорит всё это, но продолжала ещё что-то бормотать, будто её слова могли удержать его. Но Ульрих не спешил отстраняться. Изголодавшийся по нежности и ласке, он позволил страсти одержать верх. Тишину леса нарушил полный удовольствия девичий вскрик, ознаменовавший собой хрупкое перемирие.

Время ушло далеко за полночь. Все дети, да и многие взрослые ликанты уже давно спали в своих кроватях, а молодёжь продолжала веселиться. Костёр догорал, но оборотни, собравшиеся вокруг него, негромко переговаривались и пели. Они праздновали приход новой свободной весны, не подозревая, что за ними наблюдают.

Кинув последний взгляд на веселящихся у реки, парень в длинной потёртой куртке скрылся в тени деревьев. Он продвигался всё дальше на запад к границе владений стаи, когда из-за огромного валуна ему наперерез вышел дикий и злобно ощерился, встав в боевую стойку.