Набивая чубук, она напевала какую-то песню, и эта тихая мелодия, похожая на старинную колыбельную, успокаивала и влекла за собой куда-то в дивный мир грёз, свободный от боли и страха.

Дорогу из дрёмы покажет волчок,

Он побежит вслед за солнечным ликом.

Наставит на путь тернистый и длинный

К далёкой свободе меж явью и сном.

Серые волки, белые волки

С воем к свободе стремятся.

Белые волки, серые волки

Грезят в свободе остаться…

Проклятый чайник не хотел закипать. Ульрих нервно постукивал пальцами по столешнице, стараясь не замечать испуганных взглядов волчиц-кухарок. Альфа не был частым гостем в общей кухне, а потому его появление и просьба вызвали такое смятение. В повисшей тишине был слышен только шум нагревающейся воды. Никто не осмеливался даже шептаться, памятуя о том, какой тонкий слух у предводителя ликантов.

Наконец одна из девушек осторожно наполнила кувшин кипятком и подала его Ульриху. Тот коротко кивнул в ответ и ласково улыбнулся, отчего щёки юной волчицы вспыхнули ярким румянцем. По крайней мере, ей будет что обсудить с подругами сегодня вечером.

Его всё ещё удивлял необоснованный страх многих ликантов перед собственной персоной, поэтому он поспешил уйти, чтобы больше никого не смущать. Однако стоило подняться по лестнице, как он столкнулся лицом к лицу с той, которая, кажется, никогда не боялась гнева Альфы.

– Куда так торопишься? – Кэтрин грациозно спустилась по ступеням и замерла в опасной близости. – Я ждала своего Альфу этой ночью, где ты был?

Она надула губы в притворной обиде и игриво провела пальчиками по его шее.

– Я разве должен отчитываться перед тобой? – Ульрих приподнял бровь и сделал шаг в сторону, но волчица повторила его движение, не давая скрыться.

– Нет, но ты говорил, что зайдёшь. – Голос оставался кокетливым, хотя на лице отразилась растерянность.

– Мне некогда, Лив плохо себя чувствует и…

– Лив? – моментально взъярилась Кэтрин. – Ты опять притащил охотницу в наш дом?

Глаза её пожелтели, выдавая ярость, и Альфа тяжело вздохнул, понимая, что так просто она не отстанет.

– Да что с тобой не так, Улль? Она ясно дала понять, что не хочет быть здесь, а ты как упёртый баран…

Хлесткая пощёчина оставила розоватый след на лице девушки. Схватившись за место позорной метки, она подняла пылающий взгляд на Ульриха, однако промолчала.

– Выбирай слова, Кэтрин, и думай, с кем говоришь. Если я трахаю тебя, это не значит, что ты можешь вмешиваться в мои дела.

– Недостаточно хороша, значит? – всхлипнула волчица, пихая Ульриха в грудь. – Я из рода первых волков, мои предки владели этой землёй, а ты обращаешься со мной как с прибившейся псиной!

– Да, а ты это позволяешь, – ухмыльнулся он, но тут же пожалел о своих словах, заметив, как побледнело её лицо.

Кэтрин не заслуживала такого отношения. Всё это время она искренне поддерживала его и порой, казалось, была пугающе фанатична в своей преданности. Он прекрасно видел, как сильно она влюблена в него, но ответить взаимностью не мог. Не желая развивать конфликт, он приобнял её за талию и осторожно подвинул в сторону.

– Пропусти, вода остынет.

– Ненавижу тебя! – прошипела Кэтрин ему в спину, но он даже не обернулся, бросив из глубины коридора равнодушную фразу:

– Запиши своё имя в список, вас там много.

Убедившись, что она не собирается его преследовать, желая добиться справедливости, Ульрих открыл дверь в свою комнату и тут же наткнулся на лукавый взгляд старухи.

– Ты нашкодничал? – ехидно проскрипела она, указав на спящую Оливию.

Он чуть помедлил, но, догадавшись, о чём идёт речь, стиснул зубы и кивнул. Пускаться в объяснения всех тонкостей ситуации он не собирался.

– Ох уж это новое поколение, – недовольно покачала головой Тэлута. – Вокруг столько достойных волчиц, а вы по людям бегаете.

– Не надо отчитывать меня как мальчишку, – шикнул Ульрих, опуская на стол кувшин. – Я привёл тебя лечить, вот и займись делом.

– Ты мне ещё клыки-то попоказывай, крапивой выпорю и не посмотрю, что Альфа, – упёрла она руки в бока и, повернувшись к Оливии, скривилась, словно увидела перед собой слизняка. – Кормил бы хоть её, что ли, смотреть страшно, одни кости торчат. То ли дело Кэтрин, вот девка видная!