– Это же… Это… Как из того журнала? – обернулась она на Ульриха, всплеснув руками. – Ты сказал, что если мы когда-нибудь уйдём из гильдии, то построишь его для меня.

– Ты помнишь, – довольно проурчал он, зардевшись. – Дом будет готов к концу месяца. Если останешься – сама выберешь комнату.

– Пытаешься меня подкупить?

– Естественно…

– Я заберу две, – серьезно глядя на ликанта, прошептала она.

– Это значит, что ты согласна? – хриплым от волнения голосом произнёс Ульрих.

– Пока да. – Оливия осторожно коснулась живота. Призрачная надежда на спокойное будущее растекалась под рёбрами, только разум всё ещё был напряжён.

– Спрашивать чей он, я думаю, бессмысленно? – Ульрих проследил за её движением, и вопрос сам вырвался из уст.

– Смотря какого ты обо мне мнения, – хмыкнула она, опускаясь на траву.

– Оно неизменно, и ты это знаешь.

– Тогда закроем эту тему, пока я не стала упрекать тебя в том, что ты лишил ребёнка отца.

– Ты знаешь, что я не мог поступить иначе.

– Мог! Мог остановить его, не дать сбежать! Ты же управляешь дикими, так какого чёрта… Я не знаю… Не свистнул ему?

– Серьёзно? – взвился Ульрих. – А что дальше? Посадил бы на цепь и выгуливал по выходным? Новообращённые дикие не поддаются контролю, Лив. У меня было лишь два варианта: дать ему убить тебя, пока я пробую себя в дрессировке, или спасти твою жизнь и позволить волку сбежать. Всё!

– Я знаю, просто… Прости. – Она опустила голову, злясь, что напомнила вновь. Она долго анализировала произошедшее в подвале и знала, что Ульрих сделал единственный верный выбор, только облегчения это не приносило.

– Забудь. – Он легонько прикоснулся к её щеке, приподнимая лицо. Она была так близко, но ему казалось, что их разделяют тысячи миль.

По кончикам пальцев пробежала искра, превращаясь в сотню мурашек, скользнувших к шее. Непреодолимая тяга к ней лишала рассудка. Когда она была рядом, все дела и заботы отходили на второй план, а сомнения и проблемы вылетали из головы. Хотелось видеть лишь то, как пылают её щёки от жарких прикосновений, слышать, как сердце ускоряет свой ритм от его шёпота, чувствовать, как усиливается аромат её кожи, пока он медленно ведёт губами вдоль скулы.

Отвесив себе мысленную пощечину, Ульрих вынырнул из грёз, убрал руку и рассеянно улыбнулся.

– Не устала?

– Нет, – замотала она головой.

– Тогда… – смущённый своими фантазиями, он хаотично перебирал варианты. – Посмотрим, что внутри?

Солнце уже заходило за горизонт, когда Ульрих дошёл до старой резервации. Здесь стало намного тише и малолюднее. Большинство ликантов осели на территории особняка или перебрались поближе к строящимся домам, не желая возвращаться в родную обитель, которая столько лет служила для них рабской клеткой.

– И всё-таки ты ведьма! – хохотнул Альфа, открыв скрипучую дверь. Тэлута обернулась на звук и тут же отложила своё занятие. На дубовом столе, потемневшем от времени и сажи, ровными рядами лежали стебли и листья каких-то трав, некоторые уже были связаны в небольшие пучки, остальные лишь дожидались своего часа.

– С чего такие выводы? – подняла она одну бровь, собрав на лбу вереницу морщин.

– Живёшь вдали от остальных, варишь зелья, вечно недовольная.

– Потопчи землю с моё, мальчишка, – пожурила его старушка. – Ни люд, ни волки милы не будут. Чего припёрся-то?

– Бутыльки твои принёс. – Ульрих оставил на скамье у входа звякнувшую стеклом коробку. – Сама же говорила, чтобы всё до последней вернул. Даже мытые.

– Ишь чё, слушаешься, значит, – довольно пробормотала Тэлута и поставила на огонь чайник. – Как твоя охотница? Ожила?

– Да, спасибо за помощь. Сегодня уже гуляли, показывал ей новый дом.

– Уж не собрался ли ты её тут оставить? – нахмурилась волчица, развернувшись к гостю.

– Почему нет? Она согласна.

– Мало ли что согласна она. Тебе сейчас не о девках думать надо, а о своих обязанностях.

– Мне это не мешает.

– Ну-ну, вижу я, в голове твоей только одна мысль и крутится, а сердце ей вторит.

Тэлута покачала головой, наполнила кружки, а после, бубня себе под нос, подошла к книжной полке и принялась выискивать среди старых книг в потёртых обложках нужную.

– Девчонке не место в стае. Чужая она. Не примут.

– Я сам буду решать, кто будет жить в моей стае, – недовольно процедил Альфа, сжимая кружку.

– Много гонора, да мало прав, – ухмыльнулась волчица, перелистывая хрустящие полупрозрачные листы. – Не ты правила кровью писал, не тебе их и менять. Вот, гляди.