– Позвольте, провожу вас? – предложил Ферет. – Чтобы вы больше не падали.

Конечно же, я позволила, и даже взяла его под локоть, потому что ноги у меня дрожали, как на пружинках. Оглянувшись, я не увидела никого на улице, но преследователь мог точно так же, как я, спрятаться за деревьями… Ведь получается, что меня преследовали?..

Всю дорогу до замка Ферет весело болтал, а я лишь поддакивала, думая о своём. Когда мы почти дошли, аптекарь вдруг спросил невпопад:

– А что у вас с Огрестом, Кэт? Говорят, вы скоро поженитесь. Барышня Дайана бесится – только что искры не летят.

– Всё это неважно и сплетни, - вяло ответила я, потому что сейчас это и в самом деле было неважно.

– Сплетни? Вы уверены? – уточнил он.

– Совершенно уверена.

– Значит, весной вы вернётесь в столицу? – продолжал расспрашивать он.

– Да, есть такие планы, - кивнула я.

– Тоже податься туда, что ли? – задумчиво протянул он.
– Давно не был в театре.

– Да, было бы неплохо снова сходит туда, - опять кивнула я.

– Кэт, - рука аптекаря накрыла мою руку, лежавшую на сгибе его локтя. – Вы совсем ко мне не заходите. Приходите, обещаю молчать, как рыба.

– Ваша разговорчивость здесь ни при чём, - ответила я уклончиво. – Это из-за моей работы…

– Но полчаса-то можете уделить? – попросил он. – А если вы, скажем, пригласите меня завтра на чай?

– Странно приглашать гостей в чужой дом, - отшутилась я, осторожно высвобождая руку из-под его ладони. – Ведь я там сама гостья, вспомните.

Тут я немного покривила душой, потому что девиц из Шанталь-де-нэж и Бланкиров я приглашала в замок без зазрения совести. Да и Лиленбрука тоже… Но ведь это совсем другое…

– Мне пора, - попрощалась я. – Доброй ночи.

– Тогда буду ждать, когда заглянете в аптеку, - сказал Ферет.

– Да-да, - кивнула я через плечо.

Он стоял и смотрел мне вслед, пока я шла к крыльцу, а когда я уже взялась за дверную ручку, окликнул:

– Кэт, приходите, прошу вас!

Я помахала ему и поскорее юркнула в прихожую, сразу же заперев дверь. Светильники в коридоре были потушены, и только на втором этаже горел оранжевый огонёк, бросая тусклое пятно света на лестницу и часть коридора. Пройдя на цыпочках в кладовку, я запихнула разбитый фонарь в угол, за мешки с крупой, и так же тихо вышла, держась в тени и прислушиваясь – не выползет ли из своей комнаты госпожа Броссар. Я так старательно кралась, что не сразу заметила милорда Огреста, который точно так же крадучись вышел из кухни, держа корзину с едой.

Он прошёл совсем близко от меня, я услышала его дыхание. Меня так приморозило к стене, и я ожила только когда Огрест скрылся в столовой.

Вот ведь некстати вздумалось ему поесть ночью…

Чуть не попалась…

Я хотела подняться к себе, пока маркграф не обнаружил меня, и уже поставила ногу на ступеньку, но остановилась. Было как-то слишком тихо. Если Огрест решил устроить поздний ужин, то должен хотя бы звякнуть ножом или стул передвинуть…

Поколебавшись, я подошла ко входу в столовую и осторожно заглянула в комнату.

В окно, затянутое морозным узором, светила луна, и столовая была залита призрачным серебристым светом, но в ней никого не было.

То есть – совсем никого. Огрест пропал, исчез, испарился - как полуночный призрак.

Разумеется, я не поверила, что Огрест стал призраком. Понятно, что он сбежал из столовой потайным ходом. Постояв немного на пороге, я отправилась к себе в комнату, стараясь идти по краю лестницы, чтобы ступеньки не слишком скрипели.

Зачем бы Огресту есть в потайной комнате?

Не нравится столовая – иди в кабинет или в спальню…

Или же дело не в том, что маркиз Людоед проголодался посреди ночи?..

Я была возле своей комнаты, когда огонёк светильника вдруг трепыхнулся и погас от сквозняка.

Тихо скрипнув, отодвинулась деревянная панель возле кабинета Огреста, и милорд (уже без корзины) повернул кольцо настенного канделябра, закрывая потайную дверь. Меня маркграф не заметил и зашёл в кабинет, воровато отряхивая руки.

В коридоре было темно, но кольцо канделябра отражало лунный свет и притягивало меня, как по волшебству. Закрытые гробы… запертый склеп… и ночные перекусы в потайных комнатах замка… и Марлен убеждена, что дядя держит в плену её маму…

Ноги сами понесли меня к деревянной панели, а рука сама, как заколдованная, потянулась к кольцу, вкрученному в камень.

Кольцо повернулось бесшумно и очень легко, панель тихо скрипнула и отодвигаясь.

Прямо от моих ног вниз винтом уходили узкие каменные ступеньки, и откуда-то снизу лился оранжевый тусклый свет. Я сделала шаг, потом ещё шаг, а потом услышала, как кто-то со слезами в голосе несколько раз произнёс имя Марлен.

Больше я не сомневалась – сбежала по ступенькам и оказалась в подземелье с низким потолком, который поддерживали толстые, грубо отесанные колонны. Отсюда в разные стороны уходили чёрные провалы коридоров, а напротив лестницы в дальней части подземелья была ниша, закрытая решёткой – прямо как в моём сне… Пламя факела освещало эту нишу – постланный на пол восточный ковёр, изящный столик и кресло, кровать с пуховой периной и ворохом подушек… А на ковре, прислонившись спиной и затылком к стене, сидела молодая женщина с длинными чёрными волосами, спадавшими на плечи и грудь. Глаза у женщины были закрыты, и сначала я подумала, что она спит, но тут женщина встрепенулась и поглядела на меня.