Когда я спустилась в кухню, Лоис сразу угадала моё настроение.

– Может, чашечку чая для успокоения нервов? – предложила она.

– Лучше валерьянки, - сказала я в сердцах.

Лоис прыснула, но тут же приняла самый серьёзный вид.

– И всё-таки, лучше чаю, - она налила кипятка и заварки в фарфоровую чашечку и поставила на стол.

Мы немного поболтали, чай был выпит, и я отправилась к Марлен – желать девочке спокойной ночи.

На втором этаже уже были погашены свечи, горел лишь один светильник в стенной нише, создавая приятный полумрак. Я тихонько открыла дверь в детскую, чтобы не разбудить Марлен, если она уже спит, и увидела пустую кровать.

Впрочем, сразу же я увидела и саму Марлен. Она стояла у стены, прижавшись к ней ухом и закрыв глаза, будто прислушивалась к чему-то неведомому, будто пытаясь слиться с камнями в одно целое.

Мне стало жутко от этой картины. Маленькая девочка в ночной рубашке, с распущенными волосами, босая - она казалась такой одинокой, несчастной…

– Марлен, - позвала я шёпотом, боясь снова напугать её. – Я пришла пожелать спокойной ночи…

Девочка оторвалась от стены и бросилась в постель, как испуганный мышонок, сразу укрывшись с головой. Я зашла в детскую и села на край кровати, потянув одеяло, чтобы Марлен открыла лицо.

– Что ты там делала? – спросила я, как можно ласковей. – Хотела услышать меня?

Длинные ресницы Марлен затрепетали, но она упорно не поднимала глаза.

– Имей в виду, я не сержусь, что ты подслушивала, - продолжала я. – И разрешаю тебе просто заходить в мою комнату. Когда захочешь, тогда и заходи. А хочешь, мы попросим твоего дядю сделать колокольчик из твоей спальни в мою? Тебе будет достаточно позвонить, и я сразу приду.

Алые губы девочки дрогнули, и она сказала – очень тихо, так что я еле расслышала:

– Вы здесь ни при чём.

Ещё одна тайна. Я смотрела на красивое и замкнутое лицо своей ученицы и ничего не могла понять. Если она не подслушивала, что происходит в моей комнате, то что пыталась услышать?

Поднявшись, я подошла к стене, встала на колени и прижалась к камням ухом на той же высоте, что и Марлен. Глаза я не закрывала, поэтому увидела, как девочка встрепенулась и чуть подалась вперёд, с волнением глядя на меня.

– Что же ты там слышишь? – я решила подыграть ей в эту странную игру. – Ну-ка… тс-с-с… - теперь я тоже закрыла глаза и сделала вид, что прислушиваюсь. Прошло полминуты или чуть больше, и я сказала таинственным голосом: - Мне кажется, я слышу только дыхание камней. Они стоят здесь уже много веков, столько видели, столько знают, но ничего не могут рассказать… Какие же мы счастливые, что обладаем даром речи и можем объяснить свои чувства…

Встав с колен, я отряхнула платье и снова села на постель, взяв руку Марлен в свою.

– А что ты слышишь? – спросила я. – Может, камни говорят с тобой? Всё-таки, ты – хозяйка этого замка. Может, ты понимаешь их язык?

Несколько раз Марлен порывалась что-то сказать, но прикусывала нижнюю губу и молчала. Я не мешала ей, покачивая её руку в своих. Надо проявить терпение, чтобы эта маленькая девочка перестала бояться, перестала дичиться и, наконец-то, открыла своё сердце.

И я дождалась ответа.

– Камни не говорят, - произнесла Марлен тихо и сбивчиво. – Там моя мама… Дядя держит её взаперти, в подвале. Но я слышу, как она меня зовёт.

Я долго убеждала Марлен, что ей почудилось, что это всего лишь ветер завывает в вентиляционной шахте. Она возражала мне шёпотом, но я завернула её в одеяло, прилегла рядом и обняла, нашёптывая, что всё почудилось, и что завтра будет новый день, и мы пойдём в гости к месье Лиленбруку, где будем петь и играть на музыкальных инструментах.

Постепенно Марлен затихла, глаза её закрылись, и она уснула.

Посидев рядом с ней ещё немного, я убедилась, что сон девочки крепок, и на цыпочках вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь.

Несмотря на умиротворение, царившее теперь в детской, и на тишину в замке, в моей душе не было ни умиротворения, ни тишины. Меня трясло от злости, от негодования, и я готова была прямо сейчас устроить Огресту головомойку, за то что он позволил сплетникам до такой степени запугать Марлен. А ведь всего-то нужно было – нормально поговорить с девочкой, отвлечь её от мрачных мыслей!.. Нужно, чтобы ребёнок гулял, играл с другими детьми, шалил, ходил в гости!..

Часы в холле пробили одиннадцать, и я вполне могла бы отложить выполнение своих рабочих обязанностей на завтра, но как можно было отложить на завтра то, что требовало объяснений сегодня?!.

Дверь спальни маркграфа открылась, и оттуда появился Планель, тащивший пустые вёдра.

Скверная примета, но и это меня не остановило.

– Месье маркиз у себя? – спросила я коротко.

– Да, у себя, - кивнул Планель. – А что…

Не дослушав, я решительно направилась к спальне.

– Барышня! Подождите! – переполошился Планель. – Уже поздно…