И в самом деле, что это я? Чего тут бояться? Подумаешь, голый… уже даже полуголый мужчина…

– Вы сами виноваты, - бросилась я в наступление. Потому что всем известно, что лучшая защита – это переложить вину на другого. – Почему не заперли дверь? Заперли бы, как все люди, и не создавали неловкую ситуацию.

– Не успел запереть! – повысил голос Огрест. – Вы же ворвались, стоило только Персивалю выйти!

– Ну хорошо, хорошо, - сдалась я, - простите. Погорячилась немного. Давайте уже забудем и разойдёмся.

– Как у вас всё просто! – восхитился он. – Вы представляете, что сейчас подумает про нас Персиваль? И готов поклясться, что он обо всём расскажет жене. А потом мы будем удивляться – откуда сплетни про страшного, страшного Огра!

– Да будет вам, - примиряющее сказала я, продолжая дёргать дверную ручку, хотя и без успеха. – Я сейчас выйду, и всё останется в рамках приличия…

– Не останется, - заявил Огрест и вдруг повернул ключ в замочной скважине, а сам ключ бросил в кресло, и он провалился в щелку между сиденьем и спинкой.

Я проследила полёт ключа, не веря собственным глазам, и пролепетала:

– Что же вы делаете?..

– Обычно это мой вопрос, - подсказал маркграф. – Но я вижу, что роли у нас поменялись. Так, дорогая Кэт? Попробуйте угадать, что будет дальше?

– Дальше?.. – голос подвёл меня, потому что испугалась я по-настоящему, но сдаваться не собиралась. – Наверное, вы примете мои извинения, достанете тот маленький ключик и…

– И открою эту миленькую дверку? – подхватил, паясничая, Огрест. – Да неужели?!

– Что с вами? – я отступила, потихоньку продвигаясь к креслу. – Вы сами на себя не похожи… Вы всегда такой спокойный, сдержанный…

– Был, - подсказал он. – Пока вас не встретил. Объясните, на что вы рассчитывали, врываясь ночью в комнату к одинокому мужчине? Идите-ка сюда, - и он сделал шаг вперёд, попытавшись схватить меня за руку.

Он не успел всего на долю секунды, потому что я шарахнулась в сторону и бросилась за письменный стол, будто он мог меня защитить.

– Не делайте глупостей! – воскликнула я, уже стоя по ту сторону столешницы. – Вы же разумный, цивилизованный человек!

– А чувствую себя настоящим варваром, - заявил он и совершенно по-дикарски отёр рот тыльной стороной ладони. – Вы понимаете, что бежать вам некуда?

Тут он немного просчитался, потому что бежать мне было куда – хотя бы вокруг стола, что я и сделала, когда Огрест попытался до меня добраться.

Мы промчались без остановки три круга, пока маркграф с проклятиями не перемахнул через столешницу, уронив папку с бумагами и чернильницу.

Я затрепыхалась в его руках, пытаясь освободиться, но он крепко схватил меня за локти и встряхнул.

– Может, вы не зря выспрашивали меня про мою бывшую невесту? – он притиснул меня к себе, одновременно разворачивая спиной к столу. – Откуда такой интерес к прошлому? Может, тут не забота о Марлен, а что-то другое?

– Только забота… - залепетала я, постепенно отклоняясь назад, потому что маркграф подался вперёд и очень выразительно посматривал на мои губы. – Прошу вас, придите в себя… милорд… месье…

– А вы считаете, я не в себе? – он хохотнул совершенно неподобающим образом и в одно мгновение уложил меня на столешницу.

Тут было самое время закричать, но не получилось, потому что Огрест наклонился надо мной и поцеловал. Собственно, к этому всё и шло, но я до последнего надеялась, что мир и дружба победят.

Победило что-то другое… явно не мирное и не дружеское…

Поцелуй получился странный, но я с перепугу не смогла распознать эту странность. Можно было укусить Огреста или схватить его за волосы, или за ухо, только меня будто приморозило к столешнице, и я сама приоткрыла губы, позволяя мужскому языку коснуться моего языка, постепенно уступая, уступая…

– Кэт!.. – Огрест оторвался от меня, жадно всматриваясь мне в лицо. – Кэт… я… - и он снова набросился с поцелуями, закрыв глаза и дыша хрипло и прерывисто.

Эти закрытые глаза во время поцелуя окончательно лишили меня воли к сопротивлению. Я продолжала лежать спиной на столе, позволяла полуголому мужчине себя целовать, и при этом старательно пыталась додумать какую-то мысль, которая то накатывала, то исчезала бесследно, оставляя в голове звонкую пустоту.

Маркграф снова оторвался от меня и забормотал, судорожно сглатывая и ощупывая взглядом моё лицо: