Высыпавшие в коридор придворные переводили испуганные, любопытные, заинтересованные и откровенно злорадные взгляды с монарха на аверонского рыцаря. Нелепая сцена и впрямь затягивалась.

Эйр медленно покачал головой. Чуть провернулся, словно прислушиваясь к чему-то, и даже в свете факелов и фонарей Нестор отметил, как побледнело его лицо.

– Поздно, ваше величество, - мёртвым голосом доложил телохранитель. – Они уже внутри!

И лишь теперь Нестор услышал. Злобное рычание; тяжёлое, жаркое дыхание дикой своры, вскрики и хрипы в дальних коридорах, топот не то копыт, не то когтистых лап, лязг оружия и грохот – уже невдалеке, совсем рядом…

– Уходите отсюда!!!

Эйр неопределённо махнул рукой в сторону придворных, но Ликонт понял – речь о нём. Телохранитель не стал предлагать бегство королю, но просьба, почти приказ, относилась к нему.

Кто-то из придворных услышал тоже; раздались вскрики, хлопанья дверьми. Кто мог, поспешно запирался в собственной спальне; некоторые, напротив, выбегали в коридор прямо в ночных халатах, бежали к выходам.

Нестор задержался всего на несколько секунд – этого хватило, чтобы разглядеть первую выпрыгнувшую из-за угла тварь. Отвратительная помесь буйвола, волка и козла, нечто, чему не было ни места, ни названия в этом мире, оказалась неожиданно вёрткой и сильной. Перепрыгнув через голову первого стражника, зверь поднырнул под второго и бросился на шею третьему. Влажно хлюпнуло; звякнул меч, выпадая из ослабшей руки, покатился по полу щит.

Эйр оказался единственным, кто не стал дожидаться, пока монстр отпустит жертву – его клинок вошёл в спину твари, пронзая насквозь и несчастного, захлёбывавшегося собственной кровью стражника. Меч застрял в черепе, намертво пригвождая зверя к человеку, а рыцарь подхватил чужой меч и обернулся к распахнутым дверям.

– Помогите им! – велел Нестор трём телохранителям, кивая на Эйра с караульными. – Остальные за мной!

Мельком он заметил, как из дверей выкатывается целая лавина чёрных, хрипящих монстров; как их встречают, встав живой цепью, воины во главе с аверонским рыцарем; как сэр Эйр первым бросается в гущу рубки… Как распахиваются, бьются окна, как лезут из них мохнатые туши – и как визжат не добежавшие до конца коридора придворные, заметив развернувшуюся позади бойню.

Нестор метнулся в ближайший проход, напряжённо прислушиваясь к происходящему за спиной, но слышал лишь крики и лязг оружия – в таком хаосе он никак не мог оценить близость наступавших монстров. Двое телохранителей следовали за королём неотрывно, не задавая вопросов, в то время как сам Ликонт мчался в восточное крыло, не разбирая дороги. Оттуда было несколько ходов наружу, и если эти твари облепили дворец – они отрежут все пути отступления для Марион и девочек. Они окажутся в ловушке!..

…А за окнами сгущался беспроглядный, плотный, удушающий чёрный туман.

Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Серое солнце погасло, ярче вспыхнули разожжённые слугами факелы да фонари, проснулись дети, отоспавшиеся до пугающего заката. Флорика успела вернуться из Галагата до наступления ночи, и ворвалась в особняк раскрасневшаяся, румяная с мороза, с сияющими в тёмных волосах крошечными снежинками.

Орест встретил её на пороге.

– Как шурин?

– Жив-здоров, - бодро откликнулась супруга, скидывая тёплый меховой плащ. – Проклинает всех и вся из-за этой кутерьмы. Оно, конечно, смутное время удобно для наших дел, но уж больно оно смутное, даже чересчур. Фео говорит, если оказия продлится ещё столько же, то несдобровать ни его власти, ни монаршей. Не мы одни тёмными делами заправляем. Бенедикт говорит, это странно, но мы-то сейчас как раз занимаемся поддержанием порядка и печёмся о благополучии народа больше, чем кто другой. Бунты да подстрекательства никому не нужны, нам в том числе.

Орест смотрел на неё, одновременно узнавая и не узнавая эту женщину. Дома прилежная хозяйка и любящая мать, Флорика будто с цепи срывалась, покидая поместье ради бурлящего, неспокойного Галагата. Сверкали глаза, появлялась задорная улыбка – супруга хорошела и молодела на глазах. И Орест никак не мог понять, нравятся ли ему такие перемены.

– Мама! – с лестницы скатились близнецы, подлетели к Флорике, обхватили с двух сторон. – А ты нам привезла что-нибудь?

– Корыстные ваши души! – попрекнула детей Фло, поочерёдно целуя их в тёмные макушки. – А если нет – так вы меня и любить перестанете?

– Нет! – клятвенно заверил Равен.

Рамон молча помотал головой, но в корзинку матери всё же заглянул, как можно незаметнее вытягивая шею. Флорика глубоко и притворно вздохнула, открыла плетёнку, доставая два крошечных узелка. Двойное кольцо рук вокруг её талии тотчас расцепилось, мальчишки похватали гостинцы и развернули их тут же, на пороге.

– Мармелад! Конфеты! – по-детски взвизгнул Рамон, с жаром поцеловал мать в щеку и убежал вверх по лестнице.

– Спасибо, мам! – Равен умчался вслед за братом, и топот с гиканьями затихли где-то наверху.

– Сладости перед ужином, - хмуро констатировал Орест. – Отлично.

– Не так уж часто они едят эти сладости, - отрезала Флорика, скидывая меховые сапоги. Из боковой двери подошла горничная, приняла верхние вещи, с поклоном удалилась. – Минута радости, дорогой. Обязательно нужно было её испортить?

Блеск в тёмных глазах погас, будто задули свечу. Фло прошла мимо супруга молча, отстранённо, и так же, не глядя на него, поднялась наверх. Орест закусил губу, нахмурился, но всё же направился за ней.