Вместо ответа Януш сжал в кулаке Слезу, рывком притянул сына к себе и стиснул в крепких объятиях. Велизар с кряхтением поднялся, деликатно отводя глаза, и очень кстати – дверь в спальню вдруг распахнулась, и на пороге возникла кухарка с половником наперевес.

– Ваша милость! – ахнула женщина, хватаясь за сердце. – А я-то слышу – шуршит кто в хозяйской комнате! Когда ж вы вернулись?! Ох, и напугали… Гоар, Гоар! Его милость здесь, в доме! С юным баронетом! Радость-то какая! – всплеснула полными руками женщина. – Тут такое творилось, ваша милость – жуть! Милостью Единого, мы живы – а вот в Галагате-то, сказывают, ужас что было! Гоар поутру туда съездил – кровь повсюду, погибших много… Ох, да вы замёрзли, гляжу! Сейчас, сейчас, я камин истоплю, да горячего принесу… - засуетилась кухарка. – Вы бы переоделись, ваша милость, в тёплое да сухое – ох, бедный баронет, совсем холодный! Гоар, хозяин вернулся, слышишь ли?! Я скоро, ваша милость, сей миг обернусь!..

…Два часа спустя Януш с Велегором, умытые и переодетые, сидели на ковре у ярко пылающего камина, согретые горячим завтраком и жарким огнём, и разговаривали вполголоса: Велизар, поначалу присоединившийся к их компании, заснул прямо в кресле. Януш укрыл его пледом и оставил, как есть: оборотень потерял много крови и нуждался в отдыхе. Хвала Единому, дни полнолуния были далеко – в эту ночь бывший охотник на нечисть мог спокойно отдыхать в человеческом теле. Слезу Единого спрятали в кожаный кошель – чтобы не слепила глаза – и подвесили у камина. Но даже мягкое сияние, пробивавшееся сквозь плотную кожу, то и дело притягивало взгляд.

– Что будем делать со Слезой? – задал Велегор тревоживший его вопрос. Поёрзал у Януша подмышкой, заглянул в глаза. – Папа? Ведь ты же болен, - не дожидаясь ответа, принялся за уговоры мальчишка. – Я не позволю тебе умереть, слышишь? Я не хочу оставаться один!

Лекарь крепче прижал к себе сына, поправил сползшее одеяло. Велегор быстро – слишком быстро, по его мнению – оправился от произошедшего с ним ужаса заточения и мучительной боли, и вёл себя как ни в чём не бывало. Это и внушало Янушу некоторые опасения – естественное поведение при таких условиях как раз было неправильным. Впрочем, порой дети переносят самые жуткие события с недетской стойкостью, и предают их забвению, как только они теряют силу – то, чему следовало бы поучиться некоторым из взрослых, которые любят копаться в чужом и собственном горьком прошлом.

– Ты и не останешься, - ответил Януш, целуя висок сына. – Сам говорил – в мире много людей, которых ты любишь, и которые, поверь моему слову, неравнодушны к твоей судьбе.

– Никого из них я не люблю так, как тебя, - отрезал Велегор, обхватывая его талию обеими руками.

– Даже Кассандру? – улыбнулся лекарь, приглаживая чёрные, как смоль, растрепавшиеся волосы.

Велегор честно задумался, уткнувшись носом ему подмышку.

– Вас сложно сравнивать, - наконец неохотно заключил мальчик. – Это… разное. Но ты – рядом, и ты – сильнее.

Януш снова улыбнулся, но отвечать не стал. Слишком больно было признаваться – даже самому себе – что он сильнее, и в самом деле, лишь пока рядом. Но когда-нибудь Велегору придётся идти по жизни самостоятельно. И как бы ни хотелось этого избежать…

– Я мог умереть по пути к вершине Змея, - негромко обронил лекарь. – И тогда бы у нас с тобой вообще не было выбора. Тебе Слеза нужнее. Но раз я жив, то и решать буду я.

– Вот ещё! – тотчас встрепенулся Велегор, и в этот миг в дверь осторожно постучали.

– Ваша милость? – заглянув внутрь, тихо спросила кухарка. – Там… посыльный королевский… прямиком из дворца! Спрашивает, не изволил ли барон домой воротиться… послание у него дюже срочное…

– Я с тобой! – на всякий случай предупредил Велегор.

Януш бегло взглянул на Слезу и крепче прижал к себе сына. Оставлять Велегора одного лекарю самому не хотелось. Казалось, стоит ему выпустить мальчика из рук – и тот вновь исчезнет, уже навсегда. Янушу не хватило бы никаких слов, чтобы выразить сейчас свою любовь, поэтому он просто кивнул на тёплый меховой плащ у изголовья кровати:

– Надевай. Внизу холодно.

Велегор просиял, сбрасывая с себя одеяло, быстро оделся. Януш тоже пригрелся у жаркого камина, поэтому прежде накинул на себя плащ, задержался у двери, оглядывая мирно спящего Велизара. Лишь теперь лекарь понял, отчего не спешит вниз, к королевскому посыльному.

Потому что всей кожей предчувствовал нехорошую новость.

Гонец ждал у порога.

– Ваша милость, - он склонился, бросил беглый взгляд на прижавшегося к лекарю баронета, - его величество велел узнать, вернулись ли вы домой. Вы нужны во дворце!

– Послание устное? – поразился Януш. – Его величество…

– Его величество сейчас не в состоянии излагать свои приказы письменно, - подтвердил гонец.

Лекарь дёрнулся – отдать указания конюху – но вновь повернулся к посыльному.

– А… Эйр? Сэр Эйр, телохранитель его величества? Такие дела всегда вёл он!

Янушу показалось, что гонец посмотрел на него сурово, даже строго.

– Минувшей ночью мы потеряли много воинов, - снизошёл он наконец до ответа, и Януш внутренне похолодел. – Знаете вы или нет, ваша милость, но у нас тут творилась жуткая бойня. С севера на город обрушилась целая армия исчадий тьмы, и лишь с рассветом они исчезли. Сам был на улицах Галагата, сам видел – вспыхнули чёрным пламенем, да опали на землю горстями пепла. Как не бывало их! Только человеческие тела да липкий прах погибших монстров доказывают обратное…