Её взгляд стал опасным.

Я улыбнулась шире.

Она направилась в женскую раздевалку.

— Я не знаю, что породило это злое желание вспотеть первым делом с утра, но Вера всегда покупает мне "Макдональдс" после этого, — меня начало тошнить при одной мысли о том, чтобы съесть эту дешёвую, жирную дрянь, когда она развернулась и строго указала на меня пальцем. — И не смей говорить плохо о самом лучшем месте для завтрака в стране, или я оставлю тебя здесь умирать в одиночестве!

— Сегодня утром у тебя действительно выдающаяся драматургия.

Я подняла глаза и увидела Ванна, стоявшего у женской раздевалки, одетого в шорты для бега и потную серую футболку.

Это было настоящее чудо, что я не споткнулась о собственные ноги и не упала лицом вниз. Что он здесь делает?

Молли застонала и потёрла лицо.

— Прости, Диллон. Честно говоря, я думаю, что у меня всё ещё похмелье после свадьбы.

Ванн посмотрел на неё.

— Я не знал, что ты приведёшь гостя.

Молли моргнула.

— Диллон считается гостем?

— За эти выходные я набрала почти два килограмма, — поспешила объяснить я, а затем подавила желание зажать рот рукой.

Почему я призналась в этом? Почему я не могла сказать что-нибудь о том, чтобы привести себя в форму? Или попробовать новый тренажёрный зал? Или что-нибудь, что не касалось моего дряблого живота?

— Я тоже, — согласилась Молли. — Именно поэтому я здесь. Теперь моя очередь надевать свадебное платье, и у меня нет оправдания в виде беременности.

— Хотя, если бы ты действительно захотела, то могла бы.

Я ухмыльнулась ей, согреваясь мыслью о том, что у меня будет племянница или племянник. Конечно, я была взволнована за Веру и Киллиана, но ребёнок Молли будет моим родственником.

— Я имею в виду, я не думаю, что это трудно.

Она наклонила голову, не выглядя удивлённой.

— Но тогда кого бы ты притащила на занятия на рассвете?

Ванн и я случайно посмотрели друг на друга, а затем быстро посмотрели куда-то ещё.

— О, я уверена, что смогу найти кого-нибудь…

— Не найдешь, — заверила она меня. — Ванн — единственный человек, достаточно сумасшедший, чтобы захотеть пойти на занятия, но он ни для кого не делает ничего хорошего.

— Это неправда, — слова в его защиту сорвались с моих губ прежде, чем я успела подумать об этом.

Я случайно снова посмотрела на него, но на этот раз он не отвёл взгляда, так что мне пришлось первой.

— Я имею в виду, что так неправильно говорить, Моллс. Конечно, он хорошо относится к людям. Другим людям. По крайней мере, к его сестре.

— Нет, она права, — сказал он. — Он ни с кем не мил. Даже со своей сестрой. Или её надоедливой лучшей подругой, — он начал проходить мимо нас, бросая в мою сторону непонятный взгляд. — И друзьями её лучшей подруги тоже.

Я не могла не смотреть на его спину, и ладно, на его подтянутую задницу, когда он уходил, с полотенцем, перекинутым через его прямые, гордые плечи.

И мы вернулись к началу. Где он снова нашёл меня надоедливой. Это было весело.

— Извини за него, — сказала Молли, на этот раз ведя меня в раздевалку. — Он не признается, что он медведь до кофе, но он может быть очень сварливым.

— Я понимаю. Не беспокойся.

Она повернулась ко мне лицом, пока я снимала толстовку и собирала волосы в хвост.

— Я думала, что вы, ребята, были довольно близки. Я видела, как ты танцевала на свадьбе.

Я встала, завязывая шнурки на ботинке. Я решила, что могу быть с ней откровенна.

— Мы танцевали на свадьбе. И мы вроде как узнали друг друга, — и спали вместе. — Но я не знаю… он крепкий орешек.

Она нахмурилась и посмотрела на дверь, как будто он снова появится и даст нам все ответы.

— Верно. Но… Я не знаю, мне показалось, что он открылся тебе.

— Не совсем, — заверила я её. — У меня такое чувство, что я его почти не знаю.

— Он танцевал с тобой перед своим отцом и сестрой, так что это кое-что значит. Он уже много лет не приводил домой ни одну девушку, чтобы познакомить её с Верой или их отцом. Он очень странно относится к тому, чтобы вселять в девушек надежды или позволять им встречаться с его семьёй.

Всё это было для меня новостью. Надежда расцвела во мне, и я не была уверена, что с ней делать. Хотела ли я быть той девушкой, к которой Ванн относился по-особому? Хотела ли я быть той девушкой, которую он готов был представить своему отцу?