Он помолчал.

— Вряд ли бы вы с такой охотой делились со мной своими находками из книги, если бы до конца понимали, что в ней описано. Мне очень жаль.

Если поначалу мне ещё как-то удавалось следить за ходом его мысли, то теперь я всё больше путалась.

— Жаль?..

— Но вам стоило рассказать всё с самого начала. Впрочем, по всей строгости следовало бы спросить с Волчонка, — он вдруг скривил губы и качнул головой. — Но его преданность вам безгранична. Он признался только после того, как я сам ему всё рассказал.

— Я…

— Велена, — он сделал несколько шагов мне навстречу, опустив левую руку на рукоять меча, — я знаю, что ваш город скрывает оборотней. И я знаю, кто они.

Когда земля стала медленно, но верно выползать у меня из-под ног, я сообразила, почему он приблизился ко мне. Эверин не позволили мне упасть, схватив за предплечья. Не сильно, только чтобы помочь мне удержать равновесие.

— Скажите мне, что я прав.

А был ли смысл отпираться?

Горло слиплось от страха, поэтому я просто кивнула. Внутри творился настоящий хаос. Меня омывала волна облегчения от понимания, что главная тайна так тайной и осталось, но следом захлёстывало ужасом от того, что теперь северянин знает страшный секрет моих родных.

Что теперь будет? Что теперь со всеми нами будет?

— Глупо, наверное, было бы ждать от вас иного, — он продолжал сжимать мои предплечья, но говорил скорее с собой. — Вы наверняка рассудили, что разоблачение для них смерти подобно.

— Они никого не трогают, — просипела я. — Пожалуйста. Они…

Эревин нахмурился:

— Вы каким-то образом контролируете превращение?

Я закивала так, что едва не отвалилась голова.

— Да. Ага. Да. Мы с Нянь… с Тусенной варим настой. Из чёрного корня. Он действует. Много лет действует. Спросите любого в Тахтаре.

«Действовал», — прошипело гадюкой внутри, но я приказала этой гадюке заткнуться, иначе просто сошла бы с ума от напряжения.

— Много лет, — повторил он. — Ладно. Это ещё предстоит прояснить. И этот настой, он действительно надёжен? Он позволяет им оставаться людьми?

Я снова закивала.

— Но в такие ночи они всё равно наглухо запирают дом изнутри. Мы научились с этим справляться, генерал. И если моё слово хоть что-нибудь для вас значит, я даю вам его — никто с тех пор, как мы варим настой, в Тахтаре не пострадал.

Он стоял очень близко, от него пахло костром, железом и лошадиным потом. Он устал, он, возможно, спал ещё меньше, чем я. Его широченные плечи загораживали меня от ветра с реки, и совершенно непонятно почему, но я смотрела в его серые глаза, и страх постепенно отступал.

— Я верю вам, — сказал он. Пальцы на моих предплечьях разжались, ладони соскользнули вниз до локтей, и он отступил. Отступил, будто добровольно уступал меня внешнему миру — ветру, солнцу и шумевшему в отдалении сухому камышу.

— Но вы должны понимать, что вся эта ситуация не может остаться без расследования. И я обязан поставить в известность своих людей. К тому же, вы вряд ли до конца осознаёте, что происходит.

Я вспомнила рисунки в книге и сглотнула.

— Думаю, сейчас я это понимаю намного лучше.

— И понимаете, что сами помогли мне догадаться, показав книгу?

— Тогда — нет, сейчас — само собой, — я постепенно брала себя в руки, мысли понемногу упорядочивались. — До вчерашнего вечера я была уверена, что мои родные — жертвы несчастного случая, и ни за что в жизни не связала бы формулы в книге с тем, что случилось с ними. Но после вашего ухода я сподобилась на то, что следовало бы сделать раньше — села за книгу и… оказалось, что там есть рисунки.

— Результаты действий по формулам?

Я кивнула, уставившись в песок.

— Это всё… и моя родня… это дело рук человека. Какой-то чудовищный эксперимент.

Меня так и тянуло объясниться до конца. Рассказать, что виделась с отцом, что хотела подробно его расспросить, но он был в таком состоянии… и только поэтому промолчала. Страшно было признаваться в том, о чём я пока боялась даже думать. Ведь я уже соврала генералу, заявив, что настой из чёрного корня действует безотказно.

— Боюсь, вы правы. Об этом, судя по всему, говорит и наша находка.

Он вдруг заметил, что я уставилась на его перепачканную в крови грудь.

— Часть пути мне пришлось тащить её на себе.

Страшно было спрашивать, о чём он говорил. Но не спрашивать вовсе? Такое невозможно было себе вообразить.

— Что за… находка?

Генерал посмотрел на меня с уже привычной внимательностью, будто взвешивал на невидимых весах все за и против.

— Вы ведь привычны ко всякому, — он взмахнул рукой, будто пытался вытянуть из воздуха подходящее слово, — ко всякому, что повергло бы в шок любую другую девицу. Ворожеям же не привыкать к крови и прочему?