Доведя их до крыльца охрана ретируется.

Мои челюсти схлопнулись, я не могу произнести ни слова. Ловлю опустошенный взгляд Златы, хмурый — Тихона.

— Здравствуй, Злата, — цежу я, преодолевая судорогу на лицу.

Непросто это — принять, что любимая женщина спит с другим. И нихрена не работает оправдание, что ты сам её ему отдал, ничего не объяснив.

Не работает и все!

— Здравствуйте.

Сдержанно. Голос подводит её.

Неудобно тебе, да?!

Аааа!!

Родион прижимает её крепче.

— Больно… — едва слышно бросает она, прикасаясь к его пальцам на плече.

— Здравствуй, брат, — пытливо смотрит мне в глаза Родион.

Тянет руку.

Я тоже тяну. Не ему. Тихону.

— Красавчик, уважаю, сопротивлялся как лев. Удар стволом в висок оказался смертельным для противника.

Тихон смущенно пожимает мне руку.

Перевожу взгляд на Родиона.

— Не пожмешь мне руку? — дергает с вызовом бровью.

— Нет.

Между нами молчаливая дуэль.

Он не выдерживает первым.

— Спрячь зубы, брат. Все изменилось. «Не гоже кусать руку дающего», — бросает он мне одну из фраз отца. — «Можно и зубы поломать»!

— Чо?! — поднимаю я брови, охреневая.

Стоп-кран сорван. Я лечу под откос!

Со смачным шлепком перехватываю его сзади ладонью за шею.

— В дом быстро! — не глядя бросаю сквозь зубы Ольховским.

Оттягиваю говнюка в сторону, впечатываю в стену.

— Ты звезду словил, поганец?! Твоя-то рука «дающая»? Ты место своё бесполезное забыл? Ты как базаришь со мной?!

Встряхивая за грудки, размахиваюсь головой и ломаю ему нос.

Со стоном осаживается по стене вниз.

Вырываю из кобуры ствол. Приставляю к его башке тупой.

— Брат… Брат! — вскидывает он руки.

Присаживаясь, смотрю ему в глаза. Спускаю ствол под ребро, в место, куда сам схватил пулю.

— Готов за неё пули ловить, щенок?

— Нет… — выдыхает он испуганно.

— Тогда нет у тебя права на эту женщину, усек?!

— Демид! — рявкает отец.

Оборачиваюсь.

За его спиной испуганная Злата.

Молча поднимаюсь, прячу ствол.

— Слушаю.

— В нашей семье так конфликты не решаются. Остынь.

Медленно глубоко дышу, смотря в глаза Злате. Испугалась за мужа своего, да? Отца позвала…

Яд течёт по моим венам от этого факта.

— Родион, встань! Иди, умойся. Все за стол. Будем завтракать.

— Не голоден, — бросаю я.

Отворачиваясь, ухожу нахрен отсюда, пока не поубивал тут всех!

— Где Тихон? — подскакиваю я с дивана.

Кошмар приснился…

— Гуляет, — сосредоточенно что-то читает Родион на телефоне.

— Где гуляет??

— В саду, наверное, — из-за травмы голос сильно поменялся.

Подлетаю к окну.

Да, в саду. Возле беседки.

Обнимая себя за плечи, смотрю на мужа.

Нос, после хирурга, заклеен телесным пластырем, лицо отекло, под глаза пошли синяки. Наверное, это очень больно. Но отчего-то мне совсем не хочется пожалеть его. Хочется взять вот эту большую книгу по экономике и ка-а-ак дать ему по лицу, сломав нос ещё раз!

— Зачем ты сказал такое брату?! Зачем?.. — срывает меня. — Ведь, именно Демид остаётся генеральным директором, и от него зависит — будет ли что вообще наследовать нашему ребенку! Он должен подготовить нашего ребенка к управлению компанией. И только, когда тому исполниться тридцать плавно передать бразды правления. Ты же сам, говорил, Родион, что не разбираешься в этих делах! Мы должны быть семьёй, а не конкурентами! И к моменту наследования, у нашего ребенка должны быть братья, сестры, в том числе и дети Демида, чтобы тащить всей семьёй этот сложный и опасный бизнес. И все должны быть заинтересованы, никто не обижен!

— Не лезь в наши семейные дела, Злата, — недовольно. — Если ты думаешь, что мой братец что-то отдаст добровольно, то ты ошибаешься. Скорее уж, поставит нас всех под стволы. Разве ты не видела?..

— Вы — братья! — сжимается у меня все внутри. — Так нельзя!

— Только по отцу. Мать Демида бросила его, сбежав от отца. А моя любила меня больше всего на свете. И с детства он полон зависти!

— Значит, у тебя была плохая мать, — бросаю я в сердцах, — если её любви не хватило и на твоего брата.