Шрифт:
Опускаю глаза — сбоку юбка разодрана до колена, на икре кровь. Это сразу же возвращает меня с небес на землю. С недавних пор боюсь крови. И своей и чужой. А особенно ее и моей, когда они близко.
Открываю ей изнутри дверь рядом с собой. Молча садится. Ведёт пятерней по растрепанным волосам. Я вспоминаю словно вчера мы ехали также, и моя рука лежала на этом бедре, присваивая. А теперь не смею.
Есть внутренний барьер. Она — жена. Нет, мне наплевать на Родиона. Но это же её статус — жена, и унижать её в этом статусе, игнорируя его, я не смею. Она должна правильно понимать мои действия, чтобы не оскорбиться теперь моим слишком вольным поведением.
— Едем?
— Тишу подождите. Пожалуйста.
Отстраненно и прохладно.
— Прошу прощения за бабушку. Она бывает резка.
— Отдайте мой медальон! — обиженно.
— Нет. Ты мне его подарила.
Сердито выдыхает.
— Он не Вам предназначен!
— А кому? — оскаливаюсь я.
— Я замужем.
Сжимаю челюсти.
— И моё лемби Вам не трофей!
Трофей?! Оо, фак…
Что я там говорил?
— Не хорошо подслушивать, Золотинка.
Чего она там услышала?
Сжимаю виски.
— Не называйте меня так.
— Хорошо. Злата. Так?
Не хочу ссориться. Хотя, что высказать мне есть тоже.
— Снимите его! Отдайте или выкиньте! Мне неприятно, что он у Вас.
Не глядя тянет в мою сторону ладонь. Меня неожиданно взрывает.
— Значит, ты потерпишь! — тихо рявкаю я.
Открывает дверь, вылетая из машины.
— Злата, — выхожу следом, вставая у неё на пути. — Сядь. Не будем ссориться, окей?
— Спасибо, Демид. Но на могилу к деду нас отвезет муж.
Огибает машину с другой стороны и сбегает в дом.
Да ну нахрен такое тебе, Черкасов?!
Психуя, пинаю колесо.
Ну что это было сейчас, а? А я отдать ей должен был?? Мужу её предназначено?!
Да что ж такое-то?..
Набираю несколько раз её номер. Не берёт трубку.
Лёгкие опять подводят.
Раздраженно отыскиваю баллончик в бардачке, делаю несколько вдохов. Как асматик, сука… Швыряю его обратно. Ложусь на руки на руль. Отдышавшись, открываю телефон.
Чего писать?
Несколько раз набираю и стираю какие-то тупые извинения. Я не извиняюсь. Не извиняюсь я! Я прав. Я сделал так, как счёл правильным. Это позиция, а не эмоции. Но оформил с какого-то хрена эмоциями, тут — да. Негативными. Выдержка испаряется, когда она рядом. Мы как два оголенных провода — искрит и коротит.
Демид: «Поговори со мной».
Злата: «У Вас полно собеседниц, оставьте меня в покое».
Демид: «Дурочка…»
Прочитано.
Зачем ты это отправил, Черкасов?
Да не знаю я! Сорвалось! Делаю то, что не делал никогда в жизни. Пишу женщине оправдательную тираду про то, что она всё неправильно поняла. Длинную, обстоятельную. Обходя острые углы и подбирая слова. Это неожиданно изматывает. И ещё рвет изнутри болью. Как сложно отправить! Почему? Потому что это признание в том, что я влип насмерть и прошу её снисхождения. Ломая себя, жму на кнопку.
«Вы больше не можете отправлять сообщения этому контакту».
— Да нахрен!!
Всё в пустоту!
Швыряю телефон назад. И долблю по клаксону, чтобы открыли ворота. Шлифуя по брусчатке вылетаю за ворота.
Нахрен…
Глава 20. Огонь!
Тупо глядя на стену, кручу в руках бокал.
В ресторанчике сегодня аншлаг.
Который уж день не еду домой. Снял квартиру недалеко от офиса.
Не могу домой. Не представляю, как жить там теперь. Не представляю, как жить вообще со всем этим дерьмом.
Кручу в руках бокал, разглядывая янтарную жидкость.
Двигаю непослушными пальцами по экрану телефона, открывая нашу переписку. Там сообщение от Златы. Сняла бан, чтобы отправить. Потом вернула. Ответ не предусматривается. А я естественно удалил со психу своё, которое писал тогда. И она его так и не прочитала. Я и не уверен, что хочу теперь…
Сюр какой-то.
«Извините меня, пожалуйста, за резкость, Демид. Я очень благодарна Вам за защиту и участие. Но Вы же защищали не только нас, но и будущее своей семьи в моем лице. Я, в ответ, свою часть договора выполнила. Защитила вас финансово. И в ответ прошу, впредь, не переходить мою личную границу. Оставаться на дистанции, которая отведена по этикету брату моего мужа. Не унижайте меня своим излишним вниманием. Спасибо».