— Да подождите Вы. Я ничего не пила!

— Может быть, ты перепутала таблетки? «Женале»… Есть в твоей аптечке?

— Не пью я таблетки!

— Витамины?

— Тоже нет, меня от них рв"eт.

— В твой крови и моче обнаружили кое-то, что больше всего напоминает продукты выведения этого препарата. К счастью доза оказалась невелика. И ты быстро получила дозу прогестерона. Сейчас ты на гормональной терапии, которая нейтрализует это действие.

— Это должно быть ошибка!

— Хочешь, чтобы мы повторили анализы?

— Да! Нет. Подождите…

Закрываю лицо руками. Какой-то бред!

— С моим ребёнком вс"e будет хорошо?

— Скорее всего. Если ты продолжишь терапию прогестероном.

— Значит, я продолжу.

— Но, я обязана предупредить, что риск патологий не исключен. Но на таком сроке, в твоей ситуации и не слишком высок. Так что больше не рискуй.

Меня окатывает кипятком от обиды и почему-то стыда! Словно, я действительно выпила эти чертовы препараты, чтобы убить своего ребенка! Но я же ничего не пила!

— Мамочка… — закрываю лицо руками. — Ну, этого не может быть. Я не пила таблетки! Насколько анализы точные? Возможна ли ошибка?

— Чисто гипотетически — да. Но крайне маловероятна. Подумай над тем, что я предложила тебе. Насчет психолога.

Мне хочется послать е"e к черту!

Выходя строго смотрит на возвращающегося в палату Демида.

Боги! Она же думает, что он и есть муж-тиран! Мне очень за него неприятно сейчас. Что о нем так несправедливо думают. Не менее неприятно, чем за себя. Оба без вины виноватые оказались!

В его руках два бумажных стакана и пакет. Пахнет кофе. Протягивает один мне. Наверное, мне не стоит пить кофе. Но на автомате делаю глоток. Там не кофе. Горячий молочный коктейль. Он, не сводя с меня внимательных глаз, делает глоток из своего стакана.

— Что сказал врач?

Отрицательно кручу головой. Я не готова рассказывать, в чем меня только что обвинили.

— Беременность спасли.

— Я рад.

— Правда? — заглядываю в его глаза.

И мне кажется, он сейчас как тогда признается, что на самом деле — нет.

— Правда.

Ставит пакет передо мной. Наверху теплые носки, ниже — бель"e, теплый палантин, телефон, книжка, которую я читала в комнате. Достаёт оттуда носки. И, сев на стул, очень аккуратно, практически не касаясь, натягивает их на мои мерзнущие ступни.

Завороженно замерев, позволяю ему это. Сжимает мои пальцы через носочки. И глядя в глаза медленно тянет к себе. Ставит мои ноги пятками себе на бедра, прижимая мои ступни к прессу, обтянутому тонким белым свитером.

— Что Вы делаете?…

— Грею.

Хлопая глазами смотрю, как его пальцы рисуют по моим подушечкам на подошве. Это так приятно, что мне становится очень неловко.

— Вам, наверное, нужно делами заниматься, а Вы здесь…

— Наверное, нужно… — хмурится он.

— Поезжайте. Я уже… могу одна здесь.

Кроме уколов мне ничего не грозит и страх отступает.

— Прогоняешь? — отпускает мои ноги.

В растерянных чувствах подскакиваю с кровати, и замираю, глядя в окно.

— Я Вас не понимаю, Демид, — признаюсь я.

Неожиданно обнимает сзади, поверх моих плеч. Я теряю ориентацию от его горячего крепкого тела, прижатого к моей спине.

— Ну что тут понимать?! — болезненно и с надрывом шепчет мне в волосы. — Что?!

Я, оглушенная этим откровением, не дышу. Не смею шевельнуться, оттолкнуть, вырваться. И плыву в его горячем дыхании куда-то за границу своих самых смелых фантазий о нём.

Подушечками пальцев веду по его костяшкам, проверяя реальность происходящего.

— Я люблю тебя… — открыто… чуть грубовато и лаконично, по-мужски и одновременно очень ранимо.

Мне кажется, колени мои откажут сейчас, и я рухну. По коже мурашки… Они проникаю в меня глубоко, топчась по всем внутренним органам.

Он сжимает меня крепче. Почти неощутимый поцелуй в макушку, там, где заплетена коса. Очень откровенно втягивает мой запах за ушком, заставляя меня сжаться от слишком интимных ощущений.

— Вечером вернусь.

Уходит.

Вот тебе и Демон…

Это психоз, Черкасов, психоз! Я понимаю, но тем не менее, распечатываю тест. И в который раз уже делаю его снова. Результат отрицательный. Я — здоров, я чувствую. Но…