Родион скептически закатывает глаза.

— Да ладно тебе, пап! Чего я сделал-то?! Вы молодыми не были? Помиримся мы!

Ребенок важен, да. Если он родится, то история с подлогом документов Ольховской не всплыв"eт. А за этой историей ленивенько наблюдают наши конкуренты и партнеры. Ведь Иван Михайлович пришёл с предложением не только к нам. А если будет скандал, наша репутация пострадает навсегда. Репутация — это конечно не потеря бизнеса, но, вс"e же, даёт нам весомые преимущества. Публично развести и ограбить сирот — это зашквар. И, может, каждый из них сделал бы так и сам на нашем месте, но вот выбирая партнера вряд ли позарился бы на такой анамнез. Такие вот двойные стандарты!

Наталья незаметно убирает со стола.

— Десерт не подавать? — в растерянности прерывает нас повар.

— Оставьте его, мы позже попробуем.

В окно вижу, как Злата гуляют с Тихоном. Оборачиваюсь. Через арку наблюдаю, как Наталья выливает в раковину сок из графина. Зачем? Ловлю себя на мысли, что в последнее время она странноватая…

Дом словно ожил, как в него вернулся Демид. Тиша то тут, то там говорит в полный голос, Барс носится по коридорам, шлифуя на поворотах, Нина Андриановна вс"e чаще выходит из комнаты. Пару раз даже действительно поднималась ко мне. Да и самого Дэма периодически слышно, то на улице, то в гостиной…

А я как будто отрастила дополнительный орган, который чувствует, насколько он далеко или близко. Не могу отключиться от его присутствия. И… стараюсь избегать встреч! Боюсь смотреть ему в глаза. Я захлёбываюсь в них от эмоций. Вижу его заинтересованность. И опять мне кажется, что это тот Демид, с которым я познакомилась. Да — резковатый, упертый, слишком прямой иногда, иногда — грубоватый, но вс"e равно притягательный и надежный.

Влюблённых женщин даже обманывать не надо. Они и сами рады обмануться. Никаких слов не нужно, все придумают сами. И Демид не говорит мне никаких слов при наших редких встречах. Только очень красноречиво смотрит. Как будто чего-то ждет.

Но, мой живот каждый день болезненно тянет, напоминая мне, что я не свободная, девушка. Я беременна и все еще замужем. И мне нельзя захлебываться в н"eм! Что это будет вообще? Позорище какое-то…

Тиша уехал на мастер-классы по стрельбе, я одна. Дергаю деревянную дверь на балкон. Скрипнув, поддается. С моим балконом всё отлично, кроме одной маленькой детали. От его края всего лишь метр до края балкона комнаты Родиона.

Стоит, курит. Отворачиваюсь.

— Золотко…

— Я тебе не золотко.

— Ну чего ты этим добьешься, Злата? Ребенок ведь и мой тоже.

Да. Увы. От этого факта накрывает. Контактировать так или иначе придется. И сердце мо"e тревожно бьётся. Кладу руку на опять тянущий живот. Понимаю, что стоит сходить к врачу, но страх перед больницей тормозит.

От мысли, что кто-то будет лезть в меня пальцами или приборами какими-то, скручивает от отвращения и ужаса. Не могу это преодолеть! Пошла бы мама со мной, я может быть и решилась. А одна не могу.

Родион на мгновение исчезает в комнате. Смотрю на пруд. Там Дэм в кресле, которое поставили для Нины Андриановны. Оно стоит полу боком к дому, метрах в тридцати. Чуть повернет лицо, и мы встретимся взглядами. Красивый профиль…

Родион возвращается. В руках букет шикарных красных роз.

— Детка… — улыбается. — Это тебе. Сходи со мной в ресторан поужинать?

Очень-очень-очень хочется, вырваться из этих стен! Мне кажется, я никогда отсюда и не выходила. Но не с ним, нет. Ни за что.

Не отвечая ухожу в комнату, прикрывая плотнее балкон. Но, перевернув весь шкаф выбираю самое красивое и яркое сво"e платье. Песочное. В пол. Ни разу его не надевала. Слишком торжественное для семейного ужина. Оно скорее для театра! Но та-а-ак хочется!!

Плету пышную косу начиная от самого лба, как огромный колос. Так раньше заплетала меня мама. Доплетаю этот колос до затылка и делаю хвост. Острым кончиком расчески выпускаю на лицо прядь. Немного румян… Заигравшись, рисую тоненькие стрелки на веках, наношу мерцающий блеск и подкрашиваю ресницы. Губы припудриваю темным тоном.

Ты — красивая! — напоминаю я себе.

Плечи сами по себе распрямляются. Из шкатулки достаю широкие золотые браслеты, изящные серьги. В белье кручусь перед зеркалом. Животика пока не видно. Худовата…

Надеваю платье, чтобы спрятать чересчур уж выступающие ребра и шрамы на них. И — белые сапожки на каблуке. Вот теперь — да!

Кручусь опять перед зеркалом. И хочется добавить ещё чего-нибудь. Перенюхиваю все бутылки с парфюмом. После беременности мои вкусы изменились. И я выбираю холодные как хрусталь духи, с тонкой ноткой пьянящей каприфоли. Их подбирал мне стилист, но тогда я не оценила.

Ну вот, теперь только белую шубку и в театр. Накидываю её на плечи.

Всего несколько раз вжизни была в театре. И сегодня планирую попасть любой ценой. И уж точно не в компании Родиона. У меня есть компания поинтереснее.