Когда я увидела, что рядом со мной садится некий джентльмен, с очень длинными бакенбардами, а не Джеймс, я испуганно взглянула на своего супруга.

Он послал мне обворожительную улыбку, и сел напротив меня.

Я быстро обвела глазами все пары. Мужья и жены сидели друг напротив друга. И я с облегчением вздохнула.

Простой этикет. Я-то ненароком подумала, что Джеймс решил сесть от меня подальше, потому что того требовал его план.

Маркиз Алтон сидел за другим концом стола, и беседовал с этой белокурой леди, у которой вместо лица одни белила. Я едва сдержала улыбку. Неужели любовница Дориана решила последовать моему совету?

Неподалеку, сидели еще двое наших подозреваемых, и мне они были видны, как на ладони.

Ужин начался, и я с ужасом разглядывала некоторые блюда этого века, которые не встречала у нас дома.

У нас дома.

Это мысль заставила меня поднять глаза и взглянуть на Джеймса, с интересом беседующего с пожилой графиней, которой он представлял меня накануне.

А разве есть «мы»? Это же все фикция. Договор. Нет никакого «нас». Но мой мозг начал все чаще и чаще об этом забывать. Я странным образом словно приросла к этому мужчине, за столь короткий срок. Даже злиться на него мне было в радость, видя, как он отчаянно пытается успокоить мои порывы.

Джеймс, словно почувствовал мой взгляд, и поднял голову, встретившись со мной глазами.

Я тут же опять отвела взгляд, рассматривая совсем не аппетитное блюдо, стоявшее прямо у меня под носом. Это что, почки? Надеюсь, не человеческие? Запах от этого блюда был просто омерзительным, хотя мой сосед уплетал его за обе щеки, словно это было что-то божественное.

Я же не могла расслабиться, и принялась усердно кромсать на маленькие кусочки своею еду в тарелке, продолжая ожидать «сюрприза» Джеймса, в котором я должна сыграть роль наблюдателя и сыщика.

От нервного напряжения, мне показалось, что в столовой слишком темно для такого ответственного дела. И эти сотни зажженных свечей, освещавших столовую мягким светом – совсем не спасают.

А если я подумаю не на того?

 Мне было безумно страшно.

 Потому что я знала, что моя ошибка может стоить кому-то из этих троих жизни.

И только сейчас я поняла, насколько Джеймс мне доверяет. Он доверился мне в самом главном– вычислить убийцу брата. Дал мне то, чего я хотела.

Я же хотела проводить с ним расследование? Вот мне и карты в руки.

Нервно сглотнув, я быстро окинула взглядом всех гостей, и чтобы казаться более непринужденной, завела легкую беседу со своим соседом.

Спустя час в зал внесли огромное блюдо, накрытое круглой крышкой, судя по всему легендарное фирменное мясо, которое так ждали гости, посылая похвалу хозяйке и восхваляя талант повара. Пока слуги спешили убрать наши тарелки и поменять их на новые, я не сводила взгляда с фирменного блюда, которое поставили прямо перед хозяйкой. И интуиция моя подсказывала мне, что подоспело не легендарное блюдо повара, а «сюрприз» Джеймса.

Когда слуга убрал крышку с блюда, все любопытные взгляды гостей сразу же устремились туда.

Как и мой.

И я оказалась права.

Сверху, на огромном куске мяса, покоился сложенный лист бумаги, который был проткнут кинжалом.

Тем самым, которым был убит Дориан Хартленд.

Глава 48. Фирменное блюдо от Капитана

Хозяйка удивленно ахнула, приложив руку к сердцу, и взглянула на не менее ошарашенного слугу, который принес это блюдо. Она медленно осела на стул, с таким видом словно вот-вот лишится чувств. И на помощь ей пришел хозяин вечера.

– Что это за шутки?!– взревел он, вынимая из мяса кинжал с длинным лезвием. – Кто это сделал?

– Пьер, там письмо,– указал один из гостей, и я тут же принялась выполнять свою миссию по наблюдению. И старалась сделать это очень незаметно.

Я слышала шелест разворачивающейся бумаги, заглушаемый оханьями леди и тихими перешептываниями. Мне безумно хотелось взглянуть на Джеймса. Хоть мельком. Увидеть его и понять, что он до сих пор рядом. Но я сдержала свой порыв, и, повернувшись к своему соседу, чтобы улучшить себе обзор на своих подозреваемых, начала тоже охать, подражая остальным дамам.

Роберт Гулберн с волнением смотрел на свою молодую жену, которая побледнела, как полотно. Ещё бы, в ее то положении. Он совсем не обращал внимание на Джеймса и даже не взглянул в его сторону.

Генри Батерст, воспользовавшись тем, что все внимание гостей приковано к хозяину дома, сам наполнил свой бокал до краев и тут же осушил. Потом проделал это снова.

Поэтому можно было с уверенностью сказать, что все внимание Генри сейчас принадлежало только этой бутылке вина, стоявшей возле него.