Шрифт:
– Машенька! Машенькаааа!
– наперебой заголосили мама и бабушка означенного ребенка, бросаясь к своей кровиночке, сломя ноги.
– С тобой все хорошо?
Далее последовала немая сцена, единственным аккомпанементом которой было жалобное подвывание со стороны дяди Миши, что забился в угол и сидел там зажмурившись.
– Со мной все хорошо, - вздохнула Машенька и, обратившись ко мне, добавила: - Только не убивайте дядю Мишу, пожалуйста. Это я сама себя похитила…
Прекрасно. Нет, ну это действительно прекрасно. Такой ум в такие годы! Окажется моей дочерью - отдам ей фирму без вопросов. Когда подрастет, конечно.
– Но зачем?
Этот вопрос мы задали Маше хором. Я, Цветкова и Малиновский.
Она вздохнула и, поджав губы, опустила взгляд. Маленькая ручка принялась теребить плавник Петеньки.
– Хотела, чтобы вы… мама и папа… объединились и побыли вместе.
Артур выкатил грудь колесом и удобнее перехватил ружье. Ну прямо Шарик из Простоквашино на охоте. Однако смотрела Машенька вовсе не на него.
– А этого дяди, - добавила она, ткнув пальцем в Малиновского, - в моем плане не было и быть не должно!
Ай, да умница! Нет, отдам фирму, даже если она не моя дочь.
Дядя Миша затих. Молчали и мы. Сказать Машеньке лично мне было нечего. Конечно, будь она моим ребенком, я бы поведал ей, что думаю о таком поведении. Но если уж так посудить, мы все были виноваты в том, что довели ребенка до таких действий.
– Идем домой… - тихо и как-то горько сказала Алина и, взяв за руку Машу, повела ее из квартиры несчастного дяди Миши.
Мы с Артуром мрачно переглянулись, вкладывая в эти взгляды всю ненависть и предупреждение относительно того, чтобы каждый из нас даже не думал напрашиваться к Цветковой в гости.
Впрочем, сама Алина, видимо, думала иначе.
– Константин Павлович, можете зайти тоже?
– спросила она, обернувшись на выходе.
Я возрадовался, но, похоже, зря. Взгляд Алины не сулил мне ничего хорошего.
– Могу, - кивнул в ответ.
– Только оставлю вашему соседу компенсацию.
Подойдя к дяде Мише, я вынул из бумажника всю наличность, которая там имелась, и протянув мужичонке, сказал:
– За моральные неудобства.
Тот лишь только замычал что-то и закивал. Если до этого момента дядя Миша, судя по всему, пил - после нашего визита с этой пагубной привычкой он, скорее всего, покончит.
Итак, мы вышли из квартиры несчастного соседа, который бросился за нами зигзагами, как подстреленный заяц, и как только дверь за нами закрылась, запер ее на все замки.
Мать Алины уже зашла в квартиру и теперь расспрашивала Машу о том, как все произошло. Ее внучка, судя по довольному голосу, видимо, решившая, что гнев миновал, вовсю рассказывала про какую-то копилку, в которой нашлась оплата для дяди Миши, согласившегося ей помочь.
– У тебя десять минут, - процедил Малиновский, когда я шагнул было на порог Цветковского дома.
– Будешь ждать меня внизу с ружьем наперевес?
– насмешливо хмыкнул я и, не дожидаясь, пока Малиновский ответит, зашел в квартиру и закрыл дверь.
Тоже на все замки.
Машуля сияла. А вот ее мама - нет. Она строго посмотрела на дочь и сказала:
– С тобой поговорим позже. А вы, Константин Павлович… идемте за мной, пожалуйста.
Мы направились в комнату Цветковой. Маша провожала нас задумчивым взглядом, еще сильнее теребя плавник своего тюленя.
– Выйдем на балкон. Не хочу, чтобы дочь слышала то, что я скажу, - проговорила Алина, накинув на себя кофту.
Я все еще пребывал в верхней одежде, потому кивнул и указал на означенное место переговоров.
– Выйдем. Мне тоже есть, что тебе сказать.
И вот мы стоим вдвоем в кажущемся тесном пространстве. До меня долетает аромат духов Цветковой, от которого сносит крышу.
– Я хочу сделать тест днк и проверить, не подделал ли анализ Малиновский.
– Я хочу, чтобы ты больше не появлялся рядом со мной и Машей.
Эти фразы мы произнесли скороговоркой в унисон. Повернулись друг к другу и уставились один на другого с удивлением.
Которое возросло во сто крат, когда дверь на балкон позади нас закрылась и, судя по звуку повернувшейся ручки, заперлась…
Снаружи.
Часть 11
– Маша! Маш!
Я нервно, отчаянно забарабанила кулаками по безучастной двери, ощущая, как во мне поднимается паника.
Все, хватит уже с меня! Дочь окончательно вышла из-под контроля, воображая, что может выделывать все, что ей вздумается! И я намерена была это прекратить!