Коста понял многое за эту декаду, наблюдая за классом вживую, но некоторых тонкостей, принятых в коллективе, которые сложились естественным образом в процессе борьбы за власть, создания различных коалиций учеников, которые поддерживали и конфликтовали друг с другом, постичь пока не мог.

Ему просто не хватало опыта общения со сверстниками. Весь его коллектив – Мастер Хо и набор кистей, которые меняли раз в пару зим. Дружить он ни с кем не дружил, и вообще был не уверен, что у него получиться, что он умеет – дружить. Бесполезные игры, которые не являются частью обучающего процесса, мастер не поощрял. Да, Коста обладал массой навыков, необходимых для жизни – мог разжечь печь без дров, спечь лепешки из горсти муки, зачистить старые пергаменты, чтобы на них можно было писать дважды, мог постирать и заштопать одежду лучше любой швеи, мог реанимировать пьяного за десять мгновений без всяких целительских плетений, мог питаться отбросами или тем, что пошлет осенний высокогорный лес пару дней. Много что мог, но ничего из этих навыков здесь не требовалось. Их кормили, поили, одевали, даже стирка одежды и та проводилась самостоятельно только в качестве наказания, как и наряды на кухне. Их будили, учили, тренировали, выдавали бумагу, кисти и тушь – и не приходилось зарабатывать на это, кровать была в меру мягкой, одеяло новым, погода – теплой. Все хорошо, кроме одного – Коста так и не понял, зачем его взяли на остров.

За декаду это стало очевидно всем – разрыв между ним и теми, кто учился уже шесть зим, был шириной с каньон, рядом с ущелиной Рифа.

Его знания были разрозненны и большей частью фрагментарны. Какой-то теме Мастер Хо уделял избыточно много времени – и они ушли далеко вперед, в каких-то темах он не понимал практически ничего. Получив низший бал на занятиях по артефакторике Коста не смог ответить, на каком из разделов начального уровня обучения они остановились с мастером, потому что разделов не было. Старик Хо показывал камни, объяснял свойства и взаимодействия металлов и заставлял рисовать артефакты, а не создавать их.

Откуда ему знать, как направлены линии силы в стандартном боевом кольце на одно плетение, если накопитель был поменян по причине устаревания предыдущего? А знать он это должен, чтобы понять, в какую сторону полетит плетение, рассчитать угол уклонения, в зависимости от того, носит маг кольцо на правой или на левой руке. Даже «тупая Пятерка» и то, оттарабанил ответ на этот вопрос сразу же. Откуда он может это знать, если мастер Хо этому не учил? Если единственные виденные им в жизни кольца сияли на пальцах Глав – Вонгов, Хэсау и Блау? Он и рассмотреть то их мог только издалека и на картинках.

И таких вещей были десятки, если не сотни. Сотни мелочей, который каждый из учеников острова знал и воспринимал как естественную часть жизни, а он – Коста – мог только крепче сжимать губы, чтобы не удивляться слишком открыто.

Коста приуныл на третий день. На пятый отчетливо понял, что догнать некоторые вещи будет практически невозможно, если не сидеть за свитками днями и ночами, и, получив низший балл по «артефакторике», окончательно погрузился в себя. На шестой день первой декады с ним перестал общаться Семнадцатый, на седьмой день – куратор Сейши позволил себе выругаться вслух по-поводу системы обучения Мастера Хо, а на восьмой день – он завалил очередной промежуточный свиток, который сдали все в классе, и учитель по Алхимии, зачитывая результаты – желчно, едко, вслух перед всем классом, с особым удовольствием обозначил его, как «великолепный-экземпляр-совершенной-бездарности».

Конкуренция в классе была интенсивной, это было видно потому, как двое учеников подрались прямо у рейтинговой доски – один поднялся на девятое место, обойдя того, кто на десятом. А первые десять мест были отделены от нижних жирной сияющей чертой. «Лучшие возвышаются на чертой, которую проводят для другие и парят в сиянии собственных успехов» – так высокопарно выразился один из тех, кто как раз был в первой десятке – победно оглянувшись на остальных.

И тут – драка?

«Поздравляю, – удар, – с тем, – удар, – что наконец ты обошел меня на два балла, – удар, – мои лучшие, – удар, – искренние поздравления…» – орал тот, кто валял в песке ученика, который за миг до этого миг высокомерно объявил – «Превосходство очевидно и не требует доказательств».

Коста не видел смысла в драках, тем более по-поводу места в рейтинге, но был на стороне Восьмого ученика – самого высокого в классе, рослого и сильного – сверху был именно он. Валяющегося на песке Седьмого – занудного очкарика, который постоянно задирал нос из-за того, что он излюбленный ученик зельевара, Коста не оценил.

– Ну же вставай, поддай ему! Поддай! – скандировал сидевший с ним рядом на крыше Пятый, размахивая руками. Вопроса, за кого болеет Пятерка не возникало – он терпеть не мог Восьмого ученика, который не раз и не два выгонял его из комнаты. – Вставай, Седьмой! Врежь ему! Врежь!

– Всего два балла! Два шекковых балла! Не десять баллов! Не двадцать! Все два!!! Да если бы не стратегия, если бы не этот старик… – Возмущался Восьмой громко, запыхавшись, и чуть придавил коленом Седьмого – лицом в брусчатку.

Коста нахмурился – ученики не любили Сейши, и пока он не понял по какой причине. И часть этой нелюбви к учителю плавно перетекала и на него – Косту. Точнее личные ученики разных Наставников получали различную порцию уважения в зависимости от того, кем был учитель.

– Разошлись! Тихо! Восьмой! – Скомандовал кто-то с крыльца корпуса.

Драки тут было принято разнимать почти сразу, пока не привлекли внимание Наставников – Коста уже понял, что все, что возможно, ученики стараются решить сами, хотя Старшие, каким-то непонятным образом всегда в курсе, что происходило за день с каждым из учеников.