Коста смотрел вниз, не поднимая головы – на ладонь, на которой жирно черным было выведено – “два”.

Второй круг. В ремесленном бараке ему сказали, что краска сойдет сама, просто истает декады через две. Это значит, что у него есть две декады на тщательную подготовку побега и бежать раньше бессмысленно – его сразу найдут по номеру на шее. Да и куда бежать? Нужно сначала найти карту, продумать маршрут и добыть фениксов.

А если… Коста покосился на соседей по клетке – все сидели, уставившись в одну точку и мало кто выглядел лучше него… если… спереди на штанах одного из мальчишек запеклись темно-бурые пятна… если ему не повезет… если его опять… опять…

Лучше – смерть. Лучше умереть сразу, чем так. Быстро. Становиться евнухом, прислуживать в гареме, Коста не собирался ни при каких обстоятельствах.

Умереть самому и забрать с собой как можно больше.

Коста сжал ладонь в кулак – пальцы послушались только со второго раза, ногти впились в кожу до боли.

Хотя смерть – это слишком просто. Слишком просто для тех, кто делает такое с людьми.

Аль-джамбра, третий аукционный помост

Торги евнухов

– Продано! Восемь фениксов раз! Восемь фениксов два! Фениксов фениксов три! Номер двести три – продано! – молоток ударился о подставку с оглушительным звуком, как будто вколачивали последний гвоздь в крышку усыпальницы.

Косту сдернули за цепь с помоста, и он запнулся ногами за край, и чуть не полетел кубарем вниз.

Господин, который поднял вверх палочку и купил его себе – худой, нервный, щуплый, весь с ног до головы укутанный в белое, даже лицо наполовину закрыто тряпкой, замахал руками на слугу:

– Раз уже не ваше, так и беречь товар не надо! Нам калечные не нужны! Повредишь – ни одного феникса не получишь, – взвизгнул он гортанно.

И Косту перехватили поудобнее. Но так крепко, что на руке наверняка останутся лиловые синяки, плюс к тому десятку, которые уже украшали тело и спину.

– Продано! Продано! Продано! – ритмично стучал молоток. Коста вздрагивал от шума – уши стали очень чувствительны к звукам. – Продано! – вот забрали номер сто девяносто, юнца, с длинными косами, который молча проревел всё время, стоя перед помостом. Хотя получил кнутом не раз и не два. Плакать тоже было нельзя – лицо с будет опухшим, и это испортит товарный вид.

– Подтвердите право, – Косту толкнули вперед, в спину, и он сделал два шага. Старик, который купил себе нового евнуха, передал мешочек – там звякнули монеты, и, после удовлетворительного кивка распределяющего, жестом отправил “покупку” за спину.

Мужики из охраны нового Хозяина смотрели хмуро. Оглядев Косту с головы, до кончиков ног – они смачно сплюнули в сторону.

– Какой-то он дохлый…и неживой…

– И мелкий…

– Будешь тут дохлым, раз… – один из охранников похлопал по штанам спереди. Коста даже не повернулся в его сторону, просто не мог. Он смотрел исключительно под ноги – за утро в клетке в ожидании торгов, он уже понял, что это самое безопасное.

Не смотреть прямо в глаза – рабам запрещено, не держать ровно спину, не огрызаться, выполнять что сказано, молчать, если не спрашивают, не дерзить – а взгляд прямо это несусветная дерзость. Каждое из этих правил парой ударов было выписано на спине соседей. Кнутом.

Главное – он усвоил.

Это сраный долбанный мир. В котором выживают только те, у кого есть фениксы или сила. Это сраный долбанный мир, в котором ему не поможет никто.

– Да и зелья…наверняка накачали…

– Нужно было приезжать раньше, – гневно прошипел старик, – и искать лучше!

– Ну кто знал, что отправят сюда? Торги через декаду… – прогудел один из охранников, опустив голову.

– Молча-а-ать! – снова прошипел старик. – Сами! Вы слышите! Сами скажете “четвертому”!

– Но господин…

– Это наказание, за нерасторопность… Едем! Грузите его!

Мужики вздохнули, посмотрев на Косту – тоскливо и разом – отвели глаза.

– Сами скажете, сами скажете, – пробурчал один из охранников в спину старику в белом, который уже удалялся вниз по улице широким летящим шагом. – Можно подумать это мы виноваты…

– “Шестой” наверняка знал, он курирует торги, – подключился второй охранник, который придерживал Косту за плечи – тот пару раз шатнулся в сторону. – Знал и специально сказал поздно…У них давно стычки с “четвертым”, а тут – единственный ученик…

Коста слушал внимательно, запоминая каждое сказанное слово, старательно делая вид, что в прострации, пошатнувшись ещё раз.

– Держи мальчишку!

– “Шестой” тварь…

– Да все они твари…

– Мальчик… – перед глазами Косты пощелкали пальцами. – Ученик… Как тебя…?