Адам довольно улыбнулся.

— Не всегда. Но добро пожаловать в нашу семью, Виктория.

— Как раз об этом я и хотела с вами поговорить, мистер Фокс. Я обдумала ваше предложение, и у меня готов ответ. Может быть, мы сможем обсудить все завтра?

— Завтра? О, не томите! Я готов обсудить все прямо сейчас! — в голосе его слышалось нетерпение.

— У меня есть для вас встречное предложение, и, я уверена, оно должно прийтись вам по вкусу. Но говорить об этом лучше на свежую голову.

Тут взгляд Виктории скользнул по его левой руке, — и она тут же забыла, о чем хотела говорить с Фоксом, потому что разглядела то, что не заметили другие: рукав жюстокора оказался прострелен, ткань пропиталась кровью, но она была почти не заметна на темном.

— Да вы ранены! — ахнула девушка.

— Пустяки. Меня уже перевязали, — небрежно отмахнулся Адам.

Виктория же молча смотрела на прострелянный рукав. Вот перед ней стоит живой человек; но, будь судьба не столь благосклонна к нему сегодня, он мог бы быть уже мертв. И Виктория живо представила, как пули, от которых нет спасения, пролетают мимо Адама, готовые с жадностью вгрызться в человеческую плоть и забрать жизнь. Но одна все же чиркает его по руке; а ведь она могла оказаться в его сердце! Совсем небольшое расстояние, самая малость, отделяла его от гибели. Неаккуратный поворот плеча, — и вот его уже нет.

От этой мысли ей сделалось дурно, и у нее подкосились ноги. Адам едва успел подхватить ее здоровой рукой за талию.

— Что с вами, дорогая? Вам не стоит смотреть на кровь.

— Вас ведь могли убить, — безжизненным голосом ответила она.

Фокс прижимал ее к своей груди, но она этого не осознавала, слишком потрясенная своим открытием хрупкости жизни.

— Прошу вас, не падайте. Я только что тащил на себе Ханнигана, а вы видели, какой он комплекции.

— Да, настоящий жеребец, — ослабленный от переживаний голос Виктории прозвучал мечтательно.

— Что? — возмущенно воскликнул Адам — и сжал девушку чуть сильнее. И это привело ее в чувство.

— Так сказала мадам Жози, — быстро поправилась она.

Виктория подняла голову и взглянула на Адама. Она не ожидала, что его лицо окажется так близко. Губы его будто твердые, и они совсем рядом. Она отметила крепкую руку и тепло мужского тела. И ощутила его запах, непонятный, но неожиданно приятный и волнующий. Ее вдруг кинуло в жар, а лицо запылало. Смущенная, она отстранилась и легко высвободилась из его объятий.

Фокс заметно приободрился, а в глазах его заплясали веселые искорки.

— Вам лучше прилечь, дорогая. День выдался тяжелый, — сказал он.

— Прилечь… Да, пожалуй, — пробормотала она, не смея поднять на него глаза, абсолютно сбитая с толку новыми для нее ощущениями.

— Спите спокойно, Виктория, — тихо сказал Адам, подводя девушку к ее спальне и открывая перед ней дверь, и Виктория шмыгнула к себе, тоже пожелав ему спокойной ночи на прощание.

Сон не шел к Виктории. Она волновалась за рану Фокса и корила себя за слабохарактерность. Ей следовало сразу помочь Адаму. Но она тут же утешала себя тем, что, при необходимости, помощь ему может оказать камердинер или кто-нибудь другой, более сведущий в перевязке раненых.

Перед мысленным взором проносились воспоминания об истекающем кровью Джеймсе Ханнигане, раненом Фоксе, надменном Кристиане, плачущей Джулиане. Виктория гадала, как Адаму удалось отбить у конвоя приговоренного капитана, что последовало после этого, где они скрывались целый день. Вскоре у нее разболелась голова, а желудок стало сводить от голода, — за треволнениями безумного дня девушка забыла и про обед, и про ужин.

В животе громко заурчало, и Виктория поняла, что не уснет, пока не поест. Она поднялась с постели и накинула шелковый пеньюар поверх тонкой сорочки. Она стала лучше ориентироваться в доме, и решила спуститься в кухню.

Виктория прихватила с собой свечу и тихонько выскользнула из спальни. Она прошла коридор и только ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей на первый этаж к кухне, как ее напугал странный звук, прорезавший тишину — то ли всхлип, то ли стон, перешедший в шипение. Звук доносился из правого крыла, где были расположены комнаты мужчин.

Виктория снова вспомнила о ране Фокса; может быть, это он стонал? Возможно, он нуждается в помощи? А вдруг он не дошел до своей комнаты и лежит сейчас прямо на полу, и не может встать!

В других обстоятельствах она ни за что бы не осмелилась подойти к комнате мужчины, но сегодняшний день, а особенно ночь, разрушили устоявшиеся каноны.

Виктория прошла мимо лестницы и отправилась в правое крыло. Одна из дверей оказалась чуть приоткрыта, — видимо, поэтому девушка и услышала стон. Виктория сунула в щель свой любопытный нос. Она увидела Адама; он сидел на стуле, в неестественной напряженной позе: голова откинута назад, а лицо искажено гримасой боли.