Началась основная работа. Отрывистые команды, короткие доклады, подтверждения.

Штрих реактивной струи.

— Сближение, — бормотал в микрофон Лорцитой. — Двенадцать восемьсот… Двенадцать двести… Право сорок, нет! Сорок пять! Верно, хорошо идёт…

Спутник медленно приближался. Вырастал, из точки превращался в пятнышко, в вытянутый цилиндр. Стали видны антенны, панели светосбора, дюзы двигателей ориентации.

Лорцитой пробежался пальцами по пульту. Челнок вздрогнул, зашумели приводы. Вспомогательная камера показала, как тело челнока прорезала трещина. Люк медленно распахнулся, освобождая доступ в грузовой отсек.

— Отдохни пока, — распорядился Лорцитой и погрузился в работу.

Скользя по направляющий, в пространство выполз новый спутник. Теперь пришла очередь захвата. Лорцитой подхватил спутник механической рукой, подвесил чуть выше челнока — чтобы не мешал. Осторожно зафиксировал старый, ввел внутрь.

Створки сошлись.

Легко рассказывать, но к концу работы комбинезон был мокрый насквозь, хоть выжимай. Выматывала не тяжесть, какая тяжесть на орбите? Выматывала ответственность.

— Всё, Ори!.. — выдохнул он, утирая пот со лба. — Давай внутрь.

Вскоре напарница присоединилась к нему у обзорного экрана. Свежая, благоухающая.

— Фу-у… — сморщилась она. — Ну и дух у тебя тут!

— Работал, — улыбнулся Лорцитой.

— Давай, отправляйся. — Ори щёлкнула его по носу. — Жрать хочешь?

— А то!

— Тогда поторопись.

Нет наслаждения большего, чем после трудной работы погрузиться в санитарную капсулу. Струи воды — горячие, ледяные как снег, нежные как прикосновение или тугие, жёсткие — работают над телом, открывают поры, смывают пот и соль. Минуты блаженства. Лежишь и ничего не делаешь. Главное — не заснуть, с Ори станется съесть всё в одиночку. На всё про всё четверть часа.

Он успел.

— Не понял… — произнёс Лорцитой, оглядывая в отсек. — Где обед?

Едой и не пахло. Рацион на двоих остался нераспакованным. Ори прилипла к экрану светоумножителя. Глаза у неё были большие и круглые, непонимающие глаза.

— Есть сигнал, — растерянно доложила она.

Он стар и немощен.

И это не кокетство, как десять или пятнадцать лет назад, это правда. Противная, гадкая, истинная.

Сорби ухватился за прикрученный к стене поручень, осторожно, напрягая дряхлые мышцы, сел на кровати. Пошарил ногами… Тритон, где же они? Тритон… Как ноет спина!.. И это не болезнь, не тяжкое недомогание, это теперь — и давно уже — его нормальное состояние. Самое отвратительное, что будет только хуже.

Зажился он на свете.

А, вот, нашлись!

Сорби сунул ноги в шлёпанцы, упёрся ладонями в колени и медленно встал. Суставы скрипели, в голове шумело.

«Ко!» — хотел позвать он, но стало стыдно. Ко старше его. Ненамного, несколько дюжин дней, но старше. Не стоит её беспокоить понапрасну. У него ещё достаточно сил, чтобы самому выпить лекарство.

Ко… Сорби сглотнул. Ро и Лойна не дожили до этих лет. Лойна умерла десять лет назад, со дня смерти Ро прошло два года. Наверное, Лойне повезло, она не испытала на себе мерзкой дряхлости. До самого конца она сохранила юношескую стройность. Интересно, как противнее умирать, чувствуя себя развалиной — или молодым? Ничего, скоро он узнает.

Зашумела, уходя в стену, дверь. Ко вошла, опираясь на палку.

— Ты проснулся и даже встал, — констатировала она. — Почему не позвал меня?

Сорби вяло отмахнулся:

— Пустое.

— Подожди, я принесу лекарство, — сказала Ко. — Садись, нечего изображать из себя молоденького.

Сорби послушался. Сидеть было куда лучше чем стоять, а лежать… но ложиться он не стал.

Звякнуло стекло, зажурчала вода. Вернулась Ко. Перед собой она катила столик. На нём — подносец с лекарствами и стакан воды. Ко… Твои глаза совсем выцвели, они потеряли свою зелень, пожухли.

— Говорила по дальновиду с Лонкой, — рассказывала Ко, пока Сорби мелкими глотками пил воду. — Обещался быть дня через три. У него какой-то важный эксперимент. Внуки в экспедиции. В дельте Великой нашли…

— В дельте Великой? — перебил её Сорби. — Что можно там найти, её облазили вдоль и поперёк!

— Думаешь, они врут? — сухо спросила Ко. — Не наговаривай на внуков, они хорошие ребята.

— Разве я спорю?

Сорби закашлялся. Нет, с этим пора кончать.

— Попроси подать лоптер, — попросил он.

— Куда это ты собрался?

— В Академию, — пояснил Сорби. — Я всё ещё почётный ректор, и это уже даже не смешно. Поеду, попрощаюсь.

— Не рановато собрался помирать? — спросила Ко. — Ты ещё ого-го!

— Непременно, — кивнул Сорби. — Сейчас поскачу, гремя копытами. Берегись, не то зашибу.

— Ложись уж, дурень старый, — погрозила ему пальцем Ко. — Надо будет, сами приедут.

— Да я… — начал Сорби, но не договорил. На первом этаже зазвонил звонок.

— Кого Тритон принёс? — проворчала Ко. — Детей мы не ждём, внуков тоже. Пакостит кто-то? Вот я им задам!