Ведьмочки, хоть ее и не видели прежде, узнали, конечно эти знаки. Оживились. Но и удивились еще больше. Уж слишком странным было ее появление. Да еще и Ситар, который смотрел сияющими глазами…

Кали решительным шагом вышла на улицу и двинулась прочь от лачуги через густой лес. Я поманила воспитанниц за собой, надеясь хоть на какие-то пояснения позже. На улице рассвело почти. И в этом молочно-сумеречном рассвете было видно, что вокруг тела лежат… Тех, кто в капюшонах. Об одно я едва не споткнулась. И сердце комом в горле встало.

— Она их просто оглушила, — возбужденно заговорил рядом Ситар, — Чтобы вас спасти. Так что ты не волнуйся…

Ком в горле стал таким, что и не вдохнуть. Ситар ошибался. Помощники наставника Агрэ не были оглушены. Мертвы. Мальчишка может это и не чувствовал — но не ведьмы.

И пусть они были гадкими. Нас охраняли исключительно из выгоды. И убить, вполне возможно, планировали. Но все равно…

Приостановилась и шепнула, пропуская воспитанниц чуть вперед:

— Быстро расскажи, как ты здесь оказался.

— Ой, вы даже не представляете, как я про все узнал! — Ситар все еще не терял своего задора. Молодой, глупый и не понимает, что творится что-то странное? Или свои цели преследует? — В общем, я пошел ночью на людоволков посмотреть… Да почти ни для кого не секрет уже, что они там, все только притворяются, что не знают! И так мне захотелось увидеть, как они оборачиваются и по саду бегают ночью.

Все-таки молодой и глупый. Напридумывал и вот…

— В общем, людоволков я не застал. Зато заметил, что наставник Его Светлейшества заходит в боковой вход. Да не один! Ну я и подслушал обрывок разговора, понял, что они что-то с вами дурное захотели сделать. И помчался по следу! Сначала по их — я пусть и без магии, но кое-что умею. Даже лучше прочих, если говорить о следах…

— Ты сообщил о том, что узнал магистру? Или Его Светлейшеству? — перебила его взволнованно.

— Да когда бы я успел! Вас же спасать побежал!

Ой глу-упый…

— Я нашел ту поляну. Которая развороченная совсем. А потом белые ниточки, одну за одной. Частички пыльцы и коры, волосинки светящиеся… Вы бросали? Ну и ведьму, она сразу сказала, что из ваших. Да и так понятно. Я ей все рассказал. Так что мы поспешили к вам на помощь. Правда здорово?

Здорово?

Внутри зрело глубокое понимание, что ничего хорошего не происходит.

Ни-че-го.

И что присутствие Кали не объяснить ничем.

Ни-чем.

Только если…

— Наставница Прияна. Почему ты не идешь следом? — раздался чуть ли не над ухом холодный голос Верховной.

Я прикусила губу.

Меня с детства воспитывали, что самое важное в жизни ведьмы — ведьмы. Оставшись в изоляции, оказавшись изгоями, ведьмы сплотились еще больше. Мы не зря сестрами друг друга называли. Мои подруги и воспитанницы сестер и заменяли. А Старшая — погибшую мать.

Верховные же были у нас королевской семьей и Советом одновременно. Они считались по-настоящему безукоризненными ведьмами. И то, что я сейчас чувствовала по отношению к Кали. То, какими глазами я на нее смотрела, что слышала в ее голосе, о чем думала…

Это было страшно. Больно.

И вызывало мгновенно сотню сомнений.

А что если мне показалось? Да как я вообще могу думать о Верховной плохо? Разве допустила бы Триединая, что кто-то против сестры пошел? А может она запуталась? Может ее саму принудили? Или обманули?

Угу, саму Кали…

Самое ужасное, что я чувствовала — надо решать. Вот прям сейчас и здесь решать. Что я делаю дальше. Но мне так не хо-очется, Триединая! Знала бы ты, как мне не хочется! Чуть ли не впервые за все то время, что прошло с момента отъезда из родной академии хочется, чтобы решил кто-то другой.

Не я.

Но и не она…

Я резко поворачиваюсь к Кали и так же резко дергаю Ситара за плечо, так, чтобы он стал за моей спиной. Так, чтобы и ведьмочки оказались за мной… А я — между ними всеми, точно невинными. И Верховной. Которую я готова была обвинить сразу во всем.

— Наставница Прияна… — обнажает она зубы в полуулыбке, — Ты что делаешь?

— Совета хочу спросить у своей Верховной, — говорю на грани слабости и безумия. — А то не пойму, как поступить. Не обучена…

— Так спрашивай, — склоняется она ко мне и, кажется, навалится сейчас. Волосами длинными рыжими опутает, острыми зубками вопьется в горло…

Смотрю открыто и честно. И стою как можно ровнее.

— Как следует поступить ведьме, которой кажется, что ее пытаются использовать?