Пускай все строгие и величавые барельефы были уничтожены, никак это не умоляло монструозного величия архитектурного гения десятка свыше проектировщиков. Не умоляло это и труда свыше сотен тысяч рабочих по всей стране, всех возможных профессий, напрямую участвующих в возведении этого гиганта. Здание столь громадное, имеющее столько нюансов и закоулков, что без инструкции, размером в том, просто не разобраться. Колонны из мрамора, надкушенные пулями и осколками, стояли не шелохнувшись, а толстенные стены не пропустили внутрь и единого снаряда. Даже ядерный удар, эпицентром в километрах двух отсюда, не смог разрушить, лишь поддел искусное художественное обрамление. А Кишка спал, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг.

Тоня была очень взбудоражена: — Какой огромный!

— Да, высокий, смотри, какой Ленин большой сверху.

— И зачем их столько? — Тоня задрала голову высоко вверх.

— Как же, вождь революции, политик, писатель, ещё и философ. Неужели ты и этого не знаешь?

— Знаю. Только его в каждом городе по штуке, и тут ещё один. Мне мама говорила, что в культе личности ничего хорошего нет.

— Наверное, им виднее было. Главное, что красиво. Смотри, какие храмы в сравнении с ним крохотные.

Белые, но грязные лестницы. И ступенек было штук сто, не меньше. Ни тебе поручней, ни скамеечек по дороге. Видно, члены партии обязаны были и сами каждый год сдавать нормы ГТО, чтобы каждый день подниматься и спускаться отсюда по два раза. Почему два? С перерывом на обед конечно! Служба службой, а обед по расписанию.

Датчики движения и звука, на каждом углу кабинеты с компьютерами, турникеты и много чего ещё. Многие вывески до сих пор горели зелёным, указывая на пути эвакуации. Где-то ещё тихо надрывался динамик, охрипши совсем, не перестав за девять лет кричать об эвакуации. Некоторые двери были заперты, о чём оповещал спокойный женский голос: — «Проход воспрещён». Может электростанция где-то в районе всё ещё работала. Преобладающая часть проводки в любом случае давно перегорела или была повреждена, потому можно было без особых проблем попасть почти в любой кабинет. А ещё тут были странные трупы. Может им неделя всего, а может месяц, но они, как и тот бандит и Елизавета, совершенно не гнили. И Николай не гнил. Не так далеко была пара высокоскоростных лифтов.

— Оля, Оля, смотри! Это же лифт, у него и кнопка горит зелёным.

— И правда.

— Прокатимся?

— Тебя поездочка такая не пугает?

— Не пешком же нам подниматься, тут этажей сто, не меньше.

— Потерпишь, и для здоровья полезно.

— А рюкзаки?

— Тренируйся, чего ты по пустякам сразу киснешь?

— Он же рабочий.

— Говорю нет, я не хочу между этажей застрять или вниз упасть. Кто нас потом вытащит? Если нас вообще в лепёшки не раздавит.

— Тоже правда… — Тоня расстроенно цыкнула.

— Пойдём, и керосинку зажги, там темно будет.

Одна из широких лестниц уходила высоко-высоко, что видно было по узкому проёму между сегментами. Такая же пыльная и грязная, как та, в Перми. Долго. Очень долго идти. Этаж за этажом и никаких изменений. Только на некоторых не перегорели лампочки — можно было осмотреться. Однако ничего помимо ещё одного десятка пересохших трупов не находилось. Несколько в строгих костюмах, чемоданы раскиданы по сторонам и некоторые раскрылись так, что бумага во все стороны разлетелась. Тоня принялась перебирать их и тут выхватила один из охапки.

— Смотри, Оля! Нашла. Проект какой-то.

— И что там?

— От января 1976 года. НИИ Заражений и Иммунных Систем. В Челябинске был! Что-то о бюджете, финансирования мало.

— А название?

— Да-да. Проект-21. Всё.

— Так у нас на танке такой же номер.

— Значит, точно про нас написано!

— Скорее всего.

— Блин, тут ФИО министра стёрлось, кому адресовался документ, а я не знаю.

— Здравоохранения же?

— Ага.

— Я тоже не помню.

Оля принялась рассматривать другие документации, но все они были или рваные, или вообще не о том. Найденный листочек был единственной зацепкой. Оля окинула бардак взглядом.

— И что нам делать в таком случае?

— Видимо, дальше тут бродить, только что-то мне нехорошо.

— Так… Вообще, мне тоже тут как-то душно и тошно.

— А ещё я есть хочу.

— Угу, я тоже. Пойдём вниз. Может, забыли что-то, а так близки к разгадке!

Спустившись и объевшись, девочки принялись вновь исследовать каждый уголок. На всех компьютерах пароли — не зайти, все немногочисленные документы о каких-то бытовых московских делах, жалобы случайные. Отчаявшись найти что-то полезное, они уже хотели подниматься вновь, но Тоня наступила на что-то, отдавшееся стеклянным звоном.

— Ой! Я раздавила что-то.

— Да тут всё разбито давно.

— Не… Смотри! Да это же план эвакуации! Мы тут вот. А что это внизу?

— Без понятия, — Оля подняла большой холст, на нём в боковом разрезе был изображён Дворец Советов, но большую часть занимал план первого этажа первого сегмента, — Какое-то подвальное помещение.

— Как думаешь, там есть что-нибудь полезное?

— Оно везде может быть.

— Тогда пойдём туда. Там точно что-то есть!

— С чего такая уверенность?