— Сын.

— Раб! — она раздраженно повернулась спиной к прутьям. — И мне, пожалуй, пора. Нет смысла сторожить его втроем. Что он сделает без магии? Необходимо проверить другие коридоры.

— Ты права, — согласилась до того молчавшая эльфийка. — Пойдем отсюда. Эланель, ты ведь помнишь, что не должна водить с ним разговоры?

— Он без сознания, — усмехнулась названная Эланель. — А если попытается использовать дар, чтобы выйти отсюда, камера выпьет из него силы, разве ты не помнишь? Не сомневайся, даже если б он очень захотел, меня не обманет.

Тени задвигались. Две эльфийки действительно ушли, осталась только Эланель. Она прижалась плечом к прутьям и внимательно смотрела на меня. Внимательно так, сканируя каждое движение. Она была заинтригована, это очевидно…

Мои ресницы затрепетали — отличная имитация внезапного пробуждения. Я попытался сконцентрировать взгляд на Эланель и попытался несмело улыбнуться. Приподнялся на локтях, беспомощно взирая на эльфийку, и хриплым голосом спросил:

— Что вы задумали? Зачем я вам нужен?

Эльфийка уперлась плечом в прутья и усмехнулась, подло так и одновременно обольстительно. Я скользнул по её формам — правильнее было бы сказать «костям», — равнодушным взглядом и вновь воззрился на потолок.

Действительно, листы металла. Отвратительная штука, блокирующая силу любого эльфа. И пол такой же, и стены наверняка тоже. Впрочем, даже если сковырнуть пальцами металл, под ним будет лишь земля, а она тоже не даёт сил эльфам. Воздух и растения, вот что нужно нормальному эльфийскому магу, чтобы подпитаться силой.

Нормальному.

Ключевое слово.

Я наконец-то сел и теперь внимательно смотрел на Эланель. А потом проникновенно сообщил ей:

— Это всё из-за моей матери. Я всего лишь хотел жить спокойной жизнью и петь на большой сцене, а теперь сижу в темнице, и что меня ждет? Смерть?..

— Только если твоя мать будет вести себя неправильно, принц.

— О, — я горько усмехнулся. — Моя мать меня ни во что не ставит. Она не даст ни гроша, чтобы вытащить меня отсюда, и плевать она хотела на то, что я её родная кровь.

— Жестоко, — отметила Эланель. — Но ты мне зубы не заговоришь, эльфийский принц. Не думай, что сможешь заболтать меня до той степени, что я открою тебе двери.

— Вы считаете меня настолько глупым? — вздохнул я. — Настолько наивным?.. Разумеется, никто меня отсюда не выпустит. Но разговаривать-то можно? Здесь… Скучно.

Я отполз к стене, не рискуя вставать на ноги, и прижался щекой к холодной металлической стене. Пальцы тоже легли на ледяную поверхность. Крохотные искры запрыгали вокруг ладони, и Эланель усмехнулась, наблюдая за тем, как магия атакует металл.

— И как, принц, получается?

— Нет, — покачал головой я, но руку отнимать не стал. — Пожалуй, я обречен.

— Несомненно, — подтвердила эльфийка. — И никто жалеть тебя не станет. Если королева захочет, она тебя убьёт. И избавится от девицы, которая пришла с тобой. Жалеешь её?

— Да, — кивнул я. — Это же я втянул её в это. Вообще всё из-за меня… Отвратительно… Наш бог не одобрит подобное рвенье, и душу эльфийскую уж не спасти…

Эльфийка нахмурилась. Музыку любили все представители моей расы, даже если делали вид, что моё творчество им не нравится.

— Что это такое ты поёшь? — спросила она.

— Свою балладу. Спеть тебе? Это немного в другом жанре, потому на публику я её не пою, но тебе могу исполнить. Хочешь?

В какую-то секунду мне показалось, что эльфийка не клюнет, но нет. Секунда — и она решительно кивнула.

Хочу, — прошелестела она. — Спой.

Двигаясь вдоль стенки и не отрывая от неё ладоней, я подобрался поближе к Эланель. Она внимательно смотрела на меня, словно чего-то ждала, но не проронила ни слова, только прищурилась, изображая равнодушие. Ей было интересно, я видел это по глазам.

Стена рядом со мной постепенно нагревалась, но я не отнимал от неё ладоней. Но эльфийка не замечала перемен; её уже успела заворожить песня. Баллада опутывала её, будто веревками, и девушка подалась вперед, жадно ловя каждый звук.

Я поднялся на ноги, продолжая держаться за стену. Голос окреп и зазвучал громче, пронизывая магией всё вокруг. Звук разносился по коридорам, и я не сомневался, что сейчас и другие эльфы уже могли слышать мою песню.

Мне, впрочем, это не мешало. Пусть слушают.