— Ну, хватит уже, — Стурла взобрался на стул, и сам открыл книгу.

Визидары склонились над её страницами.

— Что там? Что там? — заинтригованно спрашивалТафари со своей лежанки. Он вытягивал шею, но за спинами других ничего не мог увидеть.

Толпа расступилась, и Леонар показал Следопыту то, на что они смотрели.

Внутри толстая книга состояла из абсолютно чистых листов. В них было сделано углубление в котором лежала… солонка из набора Жобенов.

— Ну вот, нашлась, — растерянно сказал Стурла и сел на пуф, — а ты, Леонар, переживал. Теперь твоё столовое серебро в полном наборе.

— И что с ней делать? — разочарованно спросил Леонар, — как она поможет найти тол? Я же думал, с книгой нам откроются сакраментальные древние знания. Да что думал, я был в этом уверен. Мне говорил об этом отец…

— Ну, она не такая и простая, эта солонка, — сказала, взяв её в руки Мэдлин, — утебя на приборах никаких надписей, кроме большой «Ж» не было. А здесь есть.

Она указала на слово, выгравированное с обратной стороны.

— Тут написано Mа-ni-fes-tum, — по слогам прочла она.

— Кажется, это обозначает «проявись», — положив руку на лоб, вспомнил Тафари.

Леонар взял из рук Мэдлин солонку, встряхнул её. Там была соль.

— Где и чему теперь проявляться? — задумался он.

Леонар тряхнул солонкой над столом — высыпались белые кристаллы. Граф лизнул пару крошек — обычная соль.

— Может, с ней что-то надо сделать другими толами? — предположил Стурла.

Остатки дня над солью колдовали: трясли браслетом, сметали крылом, поливали водой из бамбуковой палочки, нагревали Огненной. Ничего не происходило.

— Пойдёмте, поедим, — сказал, наконец, утомлённый Леонар, когда увидел, что за окнами оранжереи стемнело.

Но еду решили притащить сюда, в библиотеку.

Тафари попросил подать ему книгу и солонку. Он внимательно рассмотрел фолиант, перелистал каждую страницу, но они все, до последней, были чистые. Потом Тафари взялся изучать солонку. Она, действительно, повторяла перечницу: такой же каплевидной формы, увитая двумя кольцами орнамента из мелких цветов. Верхнее кольцо, на горлышке, было подвижным. Покрутишь его по часовой стрелке, и наверху открываются окошки сквозь которые сыпется соль.

Тафари случайно сделал неловкое движение и часть соли просыпалась на книгу, Отчего страницы засветились. Следопыт даже о боли забыл. Он склонился над книгой и прошептал:

— Манифестум.

И тут же на светящейся поверхности появились записи. Но, первая, самая главная, гласила: «Ты двигаешься в правильном направлении. Но это только начало. То же самое тебе предстоит проделать сотню раз».

Тафари позвал друзей.

— Так вот, как она действует, — взяв в руки солонку, присвистнул Стурла.

— А что предстоит сделать сотню раз? — спросила Бернис.

— Кажется, я знаю, — сел рядом с Тафари, задумавшись, Леонар. — Эта проявляющая письмена соль и есть мой тол.

— И тебе придётся перешерстить всю библиотеку? — догадался Тафари, обведя взглядом бесконечные ряды книг.

— Да, — кивнул Леонар, — отец всегда говорил, что мы — владельцы бесценных визидарских знаний. Представляете, сколько работы впереди?

— Ну, мы тебе поможем, — приободрила его Мэдлин.

В эту ночь в замке никто не спал. Флерусы, привыкшие в темноте хозяйничать, испуганно рассыпались по сторонам, когда кто-нибудь из визидаров проносился по коридору. В воздухе царило возбуждение.

Сегодня ремесленников ждало одно открытие за другим.

Сначала они брали книги по одной, и посыпали их. Потом Итиро придумал раскладывать их раскрытыми десятками и трясти солью сразу над множеством страниц — так дела пошли лучше. Радовало то, что тол Леонара работал исправно и пока не выходил из строя.

Одни книги, когда их посыпали, оставались прежними — их снова клали на место. А другие легонько дрожали, начинали светиться и записи в них менялись. Эти книги складывали в стопки.

И постепенно ремесленникам открывалась старинная библиотека визидаров. Каких трудов тут только не было! Сказки эльфов, трактаты о сражениях гномов, правила боя одноглазных визидаров-троллей, история Визидарии, рецепты снадобий и целые энциклопедии волшебства. Но самые важные книги были ремесленные — о том, какие существовали толы и ауксилы, сложные рецепты их созданий… Нашли фолиант о прославленных мастерах — его листала Мэд и не могла сдержать слёз, натыкаясь на фамилии их родов.

— Сколько мастеров-ремесленников погибло! — плакала она, — остались только мы, а здесь длинные списки.