Я была уверена. Раз мой жених хотел сделать из меня леди, то я дам ему то, что он хочет. Только вот он зря дал мне волю выбирать платье самой. Поделом.

Платье было цвета пепельной розы, очень красивого, с прозрачной шифоновой накладкой, переливающейся на свету при каждом моем движении. Все бы ничего, только вот два длинных разреза по бокам оголяли мои ноги, которые хорошо просматривались под тонкой тканью. Вроде все укрыто, но в то же время шифон ничего не скрывал. А еще был вырез на груди, уходящий чуть ли не к самому пупку. Было ли мне стыдно выходить в таком одеянии к народу? Тысячу раз да. Собиралась ли я отступать? Миллион раз нет. Конечно, теплый меховой плащ немного скроет неприличную наготу, но я не собиралась закрывать полы верхней накидки. И пусть я замерзну, но заставлю Сейджа пожалеть о том, что он решил мной командовать.

— Дорогая, вы сегодня великолепны! — воскликнула Рейалин, завидев меня возле кареты. — Не будете против, если мы составим вам компанию?

Энтони Адлай стоял позади певицы, снисходительно улыбаясь. Он знал, что я не смогу отказать его любовнице.

— Конечно, — я влезла в повозку. — Золин, садись на мою сторону. Мы едем не одни.

Карета тронулась.

— Надо заметить, я впервые вижу на вас платье. Но вы все равно не сможете смешаться с толпой.

— Я и не собираюсь становиться частью общей массы.

— Это я вижу. А еще я вижу бунт на корабле.

— Готовите переворот? — рассмеявшись, спросил художник.

— Скорее забастовку.

— Как же мне нравится ваш строптивый настрой. Милая, ты не против, если я как — нибудь нарисую леди Реакруа. Уверен, что смогу передать ее бунтарский характер.

— Только если я буду присутствовать на самом процессе. Люблю наблюдать, как ты пишешь. Что скажете?

Почему — то их вольности меня ни капли не смущали. Наоборот, впервые за утро я расслабилась. Мне стало легко и безмятежно.

— Только в том случае, если переживу этот день.

Однако, как только мы прибыли на место, спокойствию моему настал конец. Сейдж в полном боевом облачении ждал меня. Мой наряд если и вызвал злой блеск в глазах, то на публике отчитывать жених меня не стал. Он лишь впихнул в мои руки ярко — красный платок и произнес:

— Кинешь его мне и пожелаешь удачи. Хочу, чтобы все видели, на чьей ты стороне.

Я была так ошеломлена его напором, что даже если и захотела, то все равно не нашлась бы с ответом. А еще он смотрел на меня так пугающе, что сердце мое сковало холодом. Это был новый взгляд. Наводящий ужас и выкручивающий душу. Сейдж был на меня зол. Только вот причины я не знала. Однако я была уверена, что скоро узнаю подоплеку его поведения.

— Сделаешь это, и твой брат вместе с принцем уйдут с турнира с минимальными травмами. Все в твоих руках. Ты меня поняла?

— Поняла.

— Вот и умница.

Мне стало очень страшно.

Глава 31

Ада

Дайтос провел торжественную мессу, дабы Богиня благословила мероприятие. Отец делал это умело руководя толпой: все собравшиеся за оградой слушали с немым благоговением, внимая каждому слову проповедника. Я даже заслушалась. Для публики он и сам был чуть ли не причислен к лику святых.

— Амэ!

— Амэ! — вторил ему люд.

Церемония открытия турнира началась. Процессия, состоящая из наездников в доспехах и прыгающих вокруг них жонглеров, двинулась в самый центр арены. Каждый из участников по очереди вышел вперед и поклялся, что не будет прибегать ни к каким непозволительным уловкам.

А потом настал тот самый момент, который я уже заведомо ненавидела. Дамы бросали свои элементы одежды на землю ристалища, показывая благосклонность к определенному воину. Те, в свою очередь, поднимали один из них своим копьем и повязывали себе, чтобы дальше воевать во славу выбранной дамы.

И как бы я ни хотела избежать этого ритуала, помня угрозу Сейджа, скомкала и кинула алый платок к коню поспешника. И как только мужчина умелым движением поднял его, народ возликовал. Я же потупила взгляд, заметив, как Тэйтан и Джарек осуждающе смотрят на меня. Знали бы они, ради кого я иду на такой поступок, наверное, не стали бы прожигать во мне дыры. Дайтос же, напротив, выглядел крайне довольным моим действием. Он даже кивнул мне со своей трибуны, что было величайшим жестом восхваления с его стороны. Но я все равно чувствовала себя грязно и мерзко.

Тем временем принц целенаправленно подъехал ближе к ложе, где сидели юные красавицы, сердца которых трепетали от одного лишь взгляда на наследника Оскаина — именно там, протянув голубую шаль вперед, расположилась Самара. Мужчина аккуратно взял тонкую ткань из нежной женской руки, не забыв оставить на ней легкий поцелуй. Новая волна ликования прокатилась по толпе, а я отвернулась. Смотреть на двух влюбленных не было сил.

Джарек же не устраивал представление, просто поднял первый попавшийся элемент женской одежды, нашел его обладательницу на трибуне, улыбнулся ей и вернулся в строй.