Но сегодня мне это нужно было. Я хотел поговорить с Адой, даже упасть на колени, чтобы вновь помириться. А еще меня обуревало желание, наконец, во всем ей сознаться. Объяснить, что не я выбираю пару для своего волка, что это сугубо его желание. Возможно, такой вариант устроит ее, и она даст себя пометить. Из нас бы получился замечательный тандем, даже любви не надо, лишь дружба и взаимопонимание.

— Была не была, — я занес кулак и постучал в двери своей подруги.

Легкий шорох платья отозвался на мое действие, но дальше ничего не последовало.

Ада

Щелчок. Поспешник Дайтоса провернул замок, закрывая двери покоев.

— Знаешь, почему именно черный подходит тебе больше всего? — Сейдж сразу перешел к делу. — Это цвет твоей души, дорогая невеста. Ты лживая, как и твоя подружка Ливелия.

От его слов я дернулась назад, но поспешник настиг меня быстрее, зажав в тисках своих рук. Ладони мужчины горели, но я чувствовала лишь, как стынут жилы от любого его прикосновения.

— Ты обманываешь людей, вводишь их в заблуждение… Ты хуже лис.

— Отпусти меня! — я попыталась вырваться, но Сейдж держал меня крепко.

— Отчего же я должен это делать?

— Ты не имеешь на этого никакого права. Мы еще не муж и жена. Отец даже не объявил о нашей помолвке.

— Ты кое — что забыла, — лицо мужчины находилось так близко, что я еле удерживалась от того, чтобы не плюнуть в него. — Я сказал, что как только лисы будут пойманы, мы сразу объявим о наших намерениях.

— Но ты же не…

— Не стоит, Ада. Я в курсе, что ты знаешь мой маленький секрет. Потом передашь Джареку, что шпион из него плохой.

В двери постучали. Мужчина зажал мне рот рукой, а палец второй поднес к своему носу, чтобы я и не думала шуметь.

Тэйтан

— Я знаю, что ты тут. Давай не будем играть в прятки. Впусти меня.

Тишина мне была ответом.

— Ада, я пришел поговорить. Это очень важно.

Но девушка продолжала меня игнорировать. Арч чувствовал запах избранной, метался внутри, моля выбить проклятую дверь. Но то была животная сущность. Я, как принц, не мог себе этого позволить. Я снова начинал злиться.

— Это так по — детски.

Абсурд. Разговаривая с дверью, я ощущал себя абсолютным кретином.

— В Пелену все! Я больше не стану унижаться, Ада. Слышишь?

Мне хотелось, чтобы мои угрозы сработали.

— Я ухожу!

Ничего. Никакой реакции.

— Я все понял.

Мы с Арчем проиграли. Я прислонился головой к двери и, закрыв глаза, крикнул что есть мочи:

— Прости! Ну прости меня, дурака! Я перегнул палку, сорвался, что было нечестно по отношению к тебе. Бунтарка, ты мне нужна.

Там, за деревянной перегородкой, я услышал возню, что — то упало на пол и покатилось по ковру. Но, тем не менее, девушка не соизволила впустить меня внутрь. Шагов слышно не было. Возможно, метая по комнате тяжелые предметы, она тем самым выражала свое негодование. Хотела, чтобы я поскорее ушел. Так тому и быть.

— Ну и пошла ты! — вырвалось у меня гневно, и я, ударив по дверям ногой, ушел, оставив подругу, не желающую меня прощать.

Решил все же разыскать Самару. С ней мне было проще: она не обижалась по пустякам, не требовала от меня извинений и всегда была готова поддержать разговор. Разве это не идеал женщины? Завтра же прикажу разыскать самых выдающихся лекарей, чтобы они разработали сонный отвар. И все мои проблемы решаться сами собой.

Ада

Я смотрела на духи, лежавшие возле моей кровати. В неравной схватке с Сейджем я смогла смахнуть их со столика, но принц все равно ушел. Слезы бесшумно текли по щекам, а во рту был отвратительный привкус металла — я смогла укусить мужчину, но он лишь поморщился, так и не дав мне вымолвить ни слова.

Удар по лицу откинул мою голову в сторону.

— Сука, больше никогда не смей меня кусать!

Я медленно повернулась и с презрением посмотрела на стоявшего передо мной мужчину.

— А то что? А? Папочке моему пожалуешься?

Он попытался ударить меня еще раз, но я успела закрыться руками. Сейдж ухватился за мои кисти и развел их в стороны. Глаза его горели яростью. И мы просто стояли буравя друг друга взглядами.

— Ты мне противна, — процедил мужчина сквозь зубы.

— Смею заметить — наши чувства взаимны.

Поспешник сощурил глаза, а потом вдруг хмыкнул. Довольно. Злорадно. И это напугало меня больше, чем удары по лицу. Он точно что — то задумал.