— Как вас зовут? — повторил лейтенант.

— Матвеева Елена Родионовна.

— Врёте.

Снов я забыла, что у меня теперь новая фамилия.

— Охренчик Елена Родионовна.

— Возраст?

— Двадцать… Подождите, — начал проясняться мой рассудок, углядев на плече жирно выведенные чёрным несмываемым маркером цифры. Лёжа в ванной и пытаясь оттереть их, я не могла понять, что они значат, но сейчас, подставив мысленно впереди восьмёрку, я ясно поняла, что это телефонный номер. — У меня есть право на звонок!

Звонить по неизвестному номеру не лучший вариант, но звонить родным гораздо хуже. Даже Соня отказалась рассказывать им, понимая, что это плохая идея. А этот неизвестный человек поймёт меня. Это может и не номер даже. Или номер бармена с того вечера. В кино такое было, что бармены писали свой номер на руке перепивших клиентов, на экстренный случай. Но неважно, просто позвоню ему или ей. И будь что будет.

— Да, есть, но сначала ответьте на вопросы.

— Сначала звонок.

— Вопросы.

— Звонок. Или я не буду отвечать на вопросы, — поставила я ультиматум, зная, что нечего терять, и припечатала другой фразой из кино: — Без своего адвоката.

— Хорошо, — процедил дежурный, возомнивший себя великим следователем.

Меня вытащили из камеры, теперь двое, Мальцев и Прохоров, держа с обеих сторон под руки, и повели к видавшему многое и пережившему не одного владельца за свой долгий срок службы телефонному аппарату. Я еле набрала номер, было неудобно из-за того, что надпись на рабочей руке, но я справилась и приготовилась к… Не знаю, к чему. Просто приготовилась. Долгие гудки сменило раздражённое:

— Алло, — я сразу узнала голос того, кого слышать хотелось меньше всего.

Этот человек не способен на жалость, в его владении лишь острый язык, которым он жалит без промаха, оставляя глубокие раны. Это был Шерхан собственной персоной. Почему у меня на руке его номер? Я ведь не собиралась видеть его как минимум пару долгих месяцев, а о том, чтобы слышать и речи не было.

— Алло, — я прочистила горло, а на том конце замолчали, видимо, узнав и меня, и, наверное, пребывая в раздумьях, а не повесить ли трубку. — Это твоя жена.

— Я тебя узнал, — медленно выговорил Артём, по-настоящему удивлённый моему звонку.

Я пребываю в не меньшем удивлении, поверь.

— Откуда у меня твой номер?

— Ты у меня спрашиваешь? — изумился муж.

Знаю, глупо звучит, но факт.

— Ладно, проехали. Мне нужна твоя помощь, — вторя Соне, когда та звонила мне, произнесла я. — Меня арестовали.

Повисло молчание. Потом хихиканье. Потом вопрос:

— Шутка типа? Оценил. Смешно.

— Нет. Правда. Меня арестовали, — мне совсем не до шуток, а у этого клоуна только приколы на уме.

Молчание продолжилось, а мне в голову пришла безумная мысль. Если Соня так спокойно вызвала меня к себе, пригрозив, то почему бы и мне не опробовать её действенный способ.

— Вытащи меня отсюда, и тогда я обещаю, что не расскажу о нашем браке твоей маме, — зуб даю, его мамочка будет против брака с арестанткой.

— Шантаж? Ты меня шантажируешь? — поразился Шер.

— Да, — вымученно выдавила я. — Приезжай, я в пятом отделении полиции.

И повесила трубку, ни на что не надеясь. Он же бестолковый. Я не собиралась ничего рассказывать его маме. Не потому что не представится случая, ведь я теперь заключённая особа, а потому что просто не смогу сдать его ей, зная, что ему от этого будет плохо. Да и что он сможет сделать? Освободит меня? Да, он устроил нашу свадьбу, но будем считать, ему просто повезло, тем более хреново повезло, ведь теперь мы расхлёбываем ту кашу, что вместе заварили. Но вот в органах у него вряд ли знакомые есть. Да и не важно это, он не обязан меня спасать.

С такими мыслями я была препровождена в камеру и под неусыпным контролем стражей порядка отвечала на вопросы, сыплющиеся градом на меня и записывающиеся ими с остервенением. Я жалела, что не позвонила Егору.

А потом лейтенант ушёл печатать заполненную анкету на компьютере, чтобы с раннего утра предоставить начальству. Прошло около часа или даже больше, я потеряла счёт времени, устав надеяться на что-то, вернее, на кого-то. И вот в тот самый момент, когда я уже в десятый раз мысленно прокляла идею набрать неизвестный номер, появился он — мой рыцарь в сияющих кроссовках, а рядом с ним, лебезя и звеня ключами, бежал лейтенант с бледным лицом, спеша открыть камеру, чтобы освободить меня на волю.

Слишком нереально для того, чтобы быть правдой.

Слишком невероятно и фантастично.

Он пришёл, чтобы вызволить меня?

Да, только для того, чтобы я ничего не рассказала его матери, но ведь пришёл. А я не верила в то, что он это сделает. Я в нём сомневалась, за что отругала себя.

Девушки, завидев симпатичного парня, принялись щебетать на все лады и строить ему глазки, а он был только рад вниманию, отвешивая щедро похабные комплименты направо и налево.

Наконец, меня извлекли (это самое подходящее слово, потому что сама я идти была не в состоянии, сказывалось внутреннее опустошение) из камеры и передали на руки Артёму, который, схватив меня под здоровую руку, потащил на выход.