Шрифт:
Анастасия рассказывает – то, что знает понаслышке, да понаглядке – в окно дворца, сквозь щелку занавешенного окна возка… В миллионном Константинополе людям слишком тесно! Громоздятся к небесам девятиэтажные дома – старый римский запрет, не строить выше семи этажей, благополучно забыт. На верхние, самые дешевые, этажи, не доходит вода из городских цистерн, сердитый ветер норовит поднять легкие – чтобы доходный дом не завалился! – крыши. Там не топят зимой, там невыносимо душно летом…
За нынешний, седьмой, век, по городу несколькими цунами прокатились голод, безработица, чума, и лишь волны варварских нашествий пали, подсеченные твердынями стен и мужеством защитников Города. Обезлюдел бы Константинополь, но одно падение Африки выбросило на улицы десятки тысяч беженцев, а ведь арабы и Сирию заняли. На Балканах, от Дуная до греческих островов хозяйничают славяне, в Италии – лангобарды. Так что пока, год от года, людей в граде Константина становится не меньше, а больше!
Людей, недавно имевших многое, теперь же проживающих последнее, что удалось унести с собой – и деньги, и надежду. Их валят с ног зараза, холод, простая житейская неустроенность. Иные впадают в летаргию – оттого появилось правило покойника не хоронить, пока разлагаться не начнет. Иные просто уходят на грань смерти, но возвращаются. Таких принято крестить вторично. Мол, отныне ты новый человек, и на Землю послан заново.
Второе крещение дает человеку силы смириться с новой судьбой. Забыть былое благополучие, чтобы постараться создать новое. Но раз так… Анастасия недоуменно смотрит на сестру, которая аж пищит от восторга.
– Что с тобой?
Та лезет обниматься.– Значит, я могу назваться Немайн и забыть про базилиссу Августину? И про древнюю богиню тоже?! Ах, как хорошо!
Огромные серые глаза блестят от слез радости. И Анастасии не устоять. Она прижмет сестру к груди – как недавно, на мостовой. Не сможет произнести слова разочарования. Пусть Немайн – да будет так! – неприятное Пирр рассказывает, на что он еще годен? Пусть она только завтра узнает, что новое крещение не отменяет других таинств – ни бракосочетания, ни – в ее случае – помазания на царство.
Спать Немайн легла счастливой – на час позже, чем обычно. Пела! Заливалась бы до утра, но голос не следует нагружать сверх меры.
Утром поднялась веселая, несмотря на недосып. Пробежка по городу настроения не испортила: обычные мелкие хлопоты, разве в одном из трактиров приключилась необычно ранняя драка. В заведениях попроще работа вышибалам находилась частенько, но чтобы с утра до рассвета? Свет с лица хранительницы подобная глупость прогнать не смогла. Нашла время забежать в пострадавшее заведение. Обнаружила, что вышибалы разглядывают сбитые костяшки, полы метут, из зала выносят сломанный стол…
– Неунывающий у нас народ, – заметила сида, устроившись на уцелевшем трехногом стуле, – война войной, а пиво пивом! Кто пьяный на работу покажется – велю гнать в три шеи, за день не платить… И городским властям так же поступать посоветую.
Хозяин заведения потрогал кэдмановскую ленточку. Мол, я твой родич и коллега, потому прислушайся.
– У меня люди спокойные, – сообщил, – гильдия корабельных плотников. Мои с утра не надираются. Которые мастера, чтоб звание не позорить, которые подмастерья, чтоб науку не пропить, а ученикам и работникам я сам до вечера пиво не выставляю. Такой уговор…
– Тогда что произошло?
Немайн знала – сейчас начнется История. Камбриец, даже если не бард и не песню исполняет, а болтает по–житейски, любую житейскую мелочь превратит в эпос почище «Илиады» и «Одиссеи». Только дай! Но время как будто есть. В городе тихо. Даже птицы на побережье отчего–то заткнулись. Трактирщик чуть прищурился. Понял: дозволено! Махнул рукой – и вот в руке у маленькой высокой гостьи дымится пинтовая кружка с отваром цикория. Самому хозяину и пива не надо: пьянеет уже оттого, что, наконец, почувствовал себя на отведенном легендами месте. И к нему волшебное существо заглянуло!
– Квартал мой, хранительница, чуток беспокойный, но не так, чтобы уж. Те же корабелы, работники лесопилок… Кто не мастера – младшие сыновья в роду. Сама знаешь, земли теперь много – спасибо тебе и славным героям Британии! Только земля за холмами, за реками… А здесь всякий род получил столько, сколько всегда. Стали делить между своих – ну, младшим дальние земли и отвели. Так не у каждого сердце лежит родную землю покинуть. Вот и подаются в город. Кер–Сиди хорош: воздух здоровый, морской, чистенько, порядок. Главное, можно на дом заработать. В Кер–Мирддине, например, внутри стен строиться негде, а у нас простор!
На слове «нас» улыбка Немайн стала шире. Трактирщик сразу спину выпрямил. Значит, правильно сказал. В Кер–Сиди не королевская власть! И если собрания по городу и республике хранительнице созывать, то на этой улице правит народное собрание, что собирается здесь, в «Сосне над морем». Значит, город и его чуточку.
Рассказ ровно льется дальше. Вот речь зашла о десси – их наехало много… как бы не всеми тремя королевствами перебираются с зеленого Острова.
– Беспокоят ирландцы? – уточнила Немайн, отхлебывая поддельный кофе. Хотя почему поддельный? Похоже, в этой истории именно цикориевому считаться настоящим… Эфиопы–то свой еще не распробовали!