Эйлет как раз наигрывала что‑то неблагозвучно‑воинственное – очень искореженную походную песню. Немайн, зная первый куплет – слышала пение стражников на стене, принялась подтягивать. Неслышно, тоненько. Звук вышел легкий и хрустальный, как горный ручеек. Потом она взяла чуть громче… И Глэдис сиде заткнула рот ладонью и уши надрать пообещала.

– Но я просто не могу удержаться, – пожаловался Клирик. – Эйра играет красиво, аж дух захватывает. Придумывает мелодии. Забываешь обо всем на свете. А остальные играют знакомые мотивчики. Очень хочется подпеть. Я же хорошо пою, правда…

– Кровать Майни – эта.

Так вот. Кому Неметона, а кому и Майни. Анна задумалась: а хотелось бы ей этак фамильярничать с сидой? Перед тем, как заснуть, припомнила ворону и цапель – но решила, что до утра потерпит. А с самого утра…

– Вот. Разбирайся. Сестра сказала, нужно определить, что из травного дела ты уже знаешь. А сама пока новые штуковины закажет. Которые для подтягивания других штуковин. А, вспомнила! Ворота для торсионов. Или вороты?

Ну вот, только успокоилась и примирилась – новый позор. Перед какой‑то малявкой… Разобрав знакомые травы, ведьма оказалась перед неизвестными. Сидела над ними, размышляла – не сбегать ли, пока время есть, за консультацией к мэтру Амвросию. Который в отличие от ведьмы обильно пользовался привозными компонентами зелий…

– Я знала меньше, – сообщила, приняв экзамен, – а мэтра навестим вместе… Все равно других важных дел пока нет. Колесница‑то вроде в порядке.

Второе испытание сидовской колесницы удалось провести уже через два дня после первого. На этот раз на трибуне ипподрома сидел почти весь отряд, собирающийся выступать в поход на разбойных фэйри. В том числе донельзя довольный сэр Эдгар, решивший лично посмотреть на сиду в деле. Пока Немайн ему нравилась. Не столько тем, что сумела приспособить для боя колесницу, сколько тем, как собирала машину – не в поход, на испытательные круги. Кузов был заполнен умно подобранным походным скарбом, вдоль бортов разместились футляры с сотней стрел – каждая по полтора фунта весом. Но главное не это, а то, что сида готовила колесницу в первую очередь к походу. И осталась довольной, лишь когда в кузове перестало дребезжать и звякать, а укладка – путаться под ногами. А ведь сэр Эдгар встречал и иную манеру. Даже у опытных воинов. Оттого и боялся, что Немайн окажется певуньей и драчуньей, переваливающей все походные заботы на окружающих. Будь она обычной воительницей – не беда. Но как наперед угадать, что понадобится сиде? А значит, и за надежность колесницы беспокоиться не приходилось. Наверняка для каждой из рессор предусмотрено по два запасных мотка веревки. И натянуть или ослабить их столько раз, сколько нужно, сида не забудет. А если Немайн в состоянии обиходить колесницу, сумеет и об остальном позаботиться.

Наблюдая маневры квадриги, комендант все больше понимал военную мощь сидов. Главное – полное использование всякой возможности. Взять Немайн. Героиня: на голову ниже среднего воина, рука сломана – бить из лука не может. Колесничным копьем пользоваться – тоже. Так придумала себе оружие, с которым можно управиться одной рукой и ногами. И теперь вбивает стрелы в мишени – с короткой остановки, и то удивительно. Сам сэр Эдгар с дозволения сиды испробовал «скорпиончика». Многие рыцари тоже полюбопытствовали, но нашли очень уж тяжелым. С коня не постреляешь. А вот прицельная рамка понравилась всем. Жаль, такую нельзя приспособить к луку. Пристрелянную на разные дистанции и аллюры. Но если с дистанциями – при стрельбе с места – все оказалось в порядке, то с хода попадать в мишень удавалось немногим и изредка.

Немайн хорошо стреляла с шага и медленной рыси – уже чудо. С быстрой рыси, а тем более таранного галопа, как при атаке наездом, – чудо безусловное. Это, конечно, не в яблочко, но и не в молоко. Теперь сида стреляла с препятствий. В прыжке через яму. С косогора. Переваливаясь на искусственных кочках… Попадала редко. Но уж если попадала… Спасения от длинных тяжелых стрел не нашлось никакого. Щиты? Прочные, с оковкой, из дерева и одного слоя кожи, стрелы проходили насквозь на трехстах шагах. Там, куда рыцарский лук вообще не добивал. На двух сотнях шагов стрелы пробивали железные умбоны и семь слоев толстой бычьей кожи. Кольчуга, плетеная с захватом одним кольцом четырех других, разорвана. Железный наконечник пришлось вырубать. Ушел в дерево едва не на локоть. Кольчуга с плетением восемь к одному – выдержала. Но стрела вмяла ее в дерево. Эдгар представил себе, какой ушиб получил бы человек. Жить, может, и остался б. А при везении – и воевать смог. В другой раз, в другом месте.

Покинули ипподром. Стража с интересом следит, как Немайн целится в каменный бруствер… Искры! Крепостная стена – не без щербин – сдержала даже выстрел в упор. Зато ворота удалось пробить насквозь. Хотя самим створкам это не слишком повредило, защитникам города пролетающие сквозь ворота стрелы явно не должны доставлять радость.

А с колесничным копьем управлялась Анна. И здесь обретенная плавность хода сыграла роль. Неприятельский всадник, догнав колесницу – что обычно невозможно, оказывался не перед небоеспособным пехотинцем‑десантником, обеими руками вцепившимся в бортики, а перед жалом наведенного на него копья. Либо, на худой конец, перед посохом Немайн.

А откладывать поход стало нельзя. Король получил несколько жалоб на похищение девиц. Терпение кланов истощалось, но и подкрепления королевскому отряду с холмов спустились достойные – под два десятка серьезных воинов, хороших и в конном, и в пешем бою. Пусть и не ученых сарматским лучным хитростям. Но дротики да копья тоже хорошее оружие. Чего еще ждать? Сэр Эдгар отдал приказ – и собранная загодя армия ушла из столицы тихо и буднично, опасаясь сглазить победу. Что некоторых очень разочаровало еще с вечера.