— Ой, уморилась прям! Ввалился он. А я еще говорила, что воспитанный. Платье он, конечно, увидел, но уверена, не рассмотрел до конца, — рассудительно сказала женщина.

— Наверняка он даже не успел понять, что произошло! — все еще смеялась я.

Проведя весь день за работой, Павел только вечером пригласил меня прогуляться по окрестностям. Рассказывал, как катался здесь на байке с друзьями, о доме в Новосибирске и о своих родителях. Впервые он говорил о своей семье. В каждом слове слышалось много любви и трепета. Он безусловно уважал отца и стремился стать достойным сыном. Мама виделась хрупкой, но сильной женщиной, которая во всем поддерживала мужа и никогда ему не перечила. Павел признался, что немало переживал в детстве из-за отсутствия братьев или сестер, но очень скоро успокоился. В конце концов, ему доставалась вся любовь и забота близких. Конечно же, он лукавил и хотел большую семью, но я не стала развивать эту тему, стараясь оберегать его от грустных мыслей.

Как обычно, он пожелал мне доброй ночи и ушел к себе. Я же не могла дождаться времени, когда смогу примерить всю красоту, которую мне привезла Надежда Ивановна.

Тонкая белая кружевная сорочка, коротенькая, на узких бретельках, покорила меня. Я засмотрелась на свое отражение в зеркале. Красиво. Волосы все еще были мокрыми после душа, и я распустила их темным каскадом по плечам. Контрастно. Снимать обновку не спешила. Хотела остаться в ней на ночь. Только сон никак не приходил. То и дело я ворочалась или вставала, натягивала на себя простыню и вновь откидывала в сторону.

Время близилось к часу ночи, когда я надумала что-нибудь съесть. Жор всегда нападал очень некстати. Конфет волшебным образом не осталось, потому что к выходным я не додумалась взять побольше. Придется пробираться на кухню. Не переживала, что буду поймана с поличным, — ведь обычно в это время весь дом погружался в сладкий сон. Много раз я бродила по коридорам ночами в надежде встретить Павла, но тщетно. Он не лукавил, сказав, что мы не найдем друг друга на этих просторах.

Не знаю, что двигает людьми, побуждая делать глупости, но я точно этому подвержена. Замечталась, представляя себя одинокой снежной королевой в ледяном замке. Не раздумывая, пошлепала почти в чем мать родила на кухню в дальнее крыло дома. Спустившись в гостиную, залюбовалась увиденным: лунный свет окрасил серебром большое пространство, отражаясь на глянцевой поверхности половой плитки, и казалось, что я ступаю по воде. Усмехнулась и закружилась, перебирая босыми ногами, но тут же вспомнила, что надо вести себя тише, и побрела дальше.

Кухня встретила привычным запахом сдобы и трав. Открыв холодильник, я зависла на пару минут, выбирая.

— Так вот кто ночами нарушает мой сон! — голос Павла пригвоздил меня к месту. Сказать, что я испугалась — промолчать. Вот так люди получают инфаркт. Точно.

— Ты с ума сошел! — скинув оцепенение, я гневно посмотрела на него. — Чуть не рехнулась с перепугу! Теперь заикой останусь!

— Прости, — засмеялся Павел и присел на край стола. — Не хотел тебя пугать… Хотя вру, хотел.

— Смешно ему! Какого черта тебе не спится? — не унималась я, доставая молоко из холодильника и снимая чашку с крючка над столешницей.

— А тебе? — На нем были только домашние штаны и шлепки.

— Жутко захотелось есть, — призналась я, наполняя стакан. — Не рассказывай Надежде Ивановне, а то меня будут на убой кормить к ночи.

— Клянусь молчать! — Павел прижал руку к груди.

— Будешь? — Я сделала несколько глотков и протянула кружку Павлу.

— Конечно. — Он сделал глоток и поставил ее на стол. — Хорошо, что молоко холодное, а то дополнительные пару минут любования твоим телом воспламенят меня, как факел.

Мы стояли близко друг к другу. В его взгляде плескалось возбуждение и отчетливое желание. Он осторожно провел ладонью по моей руке к шее, запустил пальцы в волосы, притянул ближе и поцеловал. А я подалась вперед и прижалась к нему всем телом, отвечая не менее страстно. Меня трясло, как в лихорадке, лицо горело. Видела, что он себя сдерживает. Отметила, как играют желваки на его скулах, дико блестят глаза, как рвано и прерывисто он дышит. А когда опустила взгляд, до меня наконец дошло, что стою перед ним в этой чертовой прозрачной сорочке, которая не оставляет места фантазии.

— Ой… Это… Прости. — Я прикрыла руками все, что смогла прикрыть. Но двинуться с места не сумела. Голос предательски дрогнул.

— Я безумно хочу тебя… — его голос сел, выдавая хрипотцу. Он провел рукой по своим волосам, как делал всегда, когда волновался или думал. — Если ты сейчас скажешь: «нет», я уйду, но если наше желание взаимно, то просто кивни…

— Я… не знаю, — мне было сложно объяснить свои эмоции.

— Алла, это же так просто! Почему нельзя открыто сказать о своих желаниях? — Он нежно обнял меня, но я чувствовала, какие силы он прикладывает, чтобы сохранять контроль. Его мышцы были каменными, но ладони оставались ласковыми и бережными.

Я вдохнула его запах до головокружения, услышала свое тело, стремящееся к нему. Не желала больше дистанций и иллюзий. Лишь еще одну исполнившуюся мечту в свою коробочку счастья. Отстранилась и посмотрела на него, едва заметно кивнув головой.

Глава 8

Больше он не останавливался, а я этого и не хотела. Не заметила, как мы оказались в его спальне и когда остались без одежды. Он что-то шептал, пробуждая во мне магию страсти и доводя до умопомрачения от желания. Его руки, губы и тело заглушали во мне любой здравый смысл и стыд, я отдавала себя без остатка и растворялась в нем.