Интуиция меня не подводит.

На самом деле, я просто знаю, что мучители редко оставляют своих жертв жить бесхозно — то есть спокойно и мирно.

Поэтому что-то во мне совсем не удивляется, когда через несколько часов захожу обратно в Гостиницу, а в холле стоит Загродский.

Я замедляюсь, разворачиваюсь и целенаправленно иду к лестнице. Мне нужно в мой номер. Там я закроюсь и буду хоть неделю сидеть. Мне любой ценой необходимо туда попасть.

Меня окликивают возле дверей кафе. Вздрагиваю, но это не Загродский. Вижу кислую мордочку Вани. Он просит меня подойти.

Ваня никогда ничего не просит. Это что-то важное.

Я совершаю ошибку.

Иду к Ване. Оказывается, он и посудомойщиком здесь подрабатывает. Второй день как. По его вине забилась раковина, и он боится сказать кому-то, но что делать не знает.

Помогаю ему, справляемся быстро. По взгляду буфетчицы понимаю, что зря Ваня боялся, мол, кто-то узнает. Она смотрит обеспокоенно на него, а на меня — с грустью.

Выхожу из кафе на ногах ватных. Загродский все еще стоит у ресепшена. Светлана радостно указывает ему на меня.

И они идут вместе по направлению ко мне.

Конечно же, он приближается вместе с кем-то. Он знает, как все эти дела проворачивать. И знает мои слабые стороны.

Хочется бросить все и прямо сейчас бежать. Не до номера, а бежать по улицам.

Но я стою, и оцепенение ширится спиралью вокруг меня. Будто у меня теперь пристройка есть, и из нее я выйти не могу. А значит, и шаг сделать.

— Алиса! Вот ты где! — Светлана подмигивает мне. — А тебя ищут!

— Спасибо большое, Светлана. Премного благодарен.

Его высокомерный, но учтивый голос долетает до меня словно гущи слизи. Как омерзительно… даже стоять рядом с ним.

Серые глаза, как всегда, давящие и холодные. Загродский возмужал еще больше. Его роскошная светлая грива кое-где золотится в солнечных лучах.

Что же, администраторша отеля уходит. А мы с ним остаемся вдвоем.

— Здравствуй, Алиса, — улыбается Дмитрий. — Нелегко тебя отыскать. Но прятаться не надо.

Я молчу, потому что нечего сказать. И потому что он питается любой реакцией. Любым откликом.

— Ты обижена, — он даже щурится от удовольствия. — Все намного лучше, чем я думал. Когда ты сможешь вещи собрать?

— Пошел вон отсюда. Из отеля.

Он трогает меня за лицо. Кажется, за подбородок. Я ничего не могу поделать.

Столько лет прошло, и сколько проблем решено… А я все равно стою, опустив руки. Как предмет. Ваза какая-то.

Полная заморозка. Тотальная. Я ничего не переживаю, но и сделать тоже ничего не могу.

— Как же благоразумно, что ни разу тебя не трахнул. Ты посмотри в кого ты превратилась. «Пошел вон!». Алиса, ты прекрасна. Ты создана для этого.

— Для чего? — спрашиваю низким голосом, и стараюсь сжать руку в кулак.

Он подходит ближе. Я знаю, как это со стороны выглядит. Он красивый, импозантный, завораживающий даже. Утонченный, как аристократ. Никто не подумает, что он — садист и чудовище.

Просто Алиса — выдумщица и обманщица. И вечно хочет чего-то не того, а не выйти замуж за великолепного Дмитрия Загродского.

— Для сопротивления, — наклоняется он и шепчет, — для боли.

Я стою, и может быть веками вот так буду здесь стоять. Пока меня не сдвинет кто-то.

К сожалению, кто-то — это Загродский. Что-то звериное все-таки во мне отряхивается от обледенения. Что-то жаждет защититься. Ведь я знаю как! Но не смогу. Опять.

— Проходи, пожалуйста, я вынужден напомнить кое-что тебе. Мы же не будем вмешивать в это твоих родителей, все верно? Я не хочу расстраивать твоего отца твоим поведением. Правда, после твоего капризного вульгаризма здесь, он ничему не удивится.

Он ведет меня куда-то. Больше всего на свете боюсь, что мы встретим моих знакомых. Никто, на самом деле, мне не поможет, только все будут знать теперь. Я как-нибудь переживу сейчас момент с ним, а силой Дмитрий меня увезти не сможет. Через несколько дней я сбегу из Васильков.

Какое-то помещение для встреч. Светлана — добрая, красивая и ничего не подозревающая — ему еще и дверь открывает.

— Тебя всегда на грязь тянуло. Что-то в этом есть. Но придется ехать домой. Я заеду за тобой завтра.