— Вот я точь-в-точь то же думаю, — сказала старая служанка.

— Так вы говорите, — вступил в разговор лакей Антуан, — господин Жан не плакал, когда другие господа уезжали?

— Чего не было, того не было, — ответил Красавчик.

— Значит, не было. Зато потом он пошел к себе в комнату, сел у окна, долго смотрел коляске вслед, а когда она из вида скрылась, обхватил голову руками и расплакался.

— И вечером сегодня ужинать не стал.

— Так вот, — вдруг сказал Жером, — об этом всем я не печалюсь. Два брата всю жизнь вместе прожили — небось скоро помирятся. А вот те, черные грешники…

Все, кто был на кухне, содрогнулись.

— Знаете, что они сделали третьего дня?

— Пастора Дюфура сожгли, так ведь?

— Вместе с домом.

— Сегодня замучились бы поджигать, — заметил Красавчик. — Дождем бы сразу все затушило.

— А у меня все равно сердце не на месте, — сказала старая Марион. — После той беды, что случилась у нас когда-то…

— Так ведь Большой Венаск уже помер.

— Так у него племянник есть…

Жером пожал плечами.

— Нет, его я не боюсь, — сказал он. — Да никто и не доказал, что это был Большой Венаск. Я вот в это не верю.

— Ох, если бы так! — отозвалась Нанетта.

— Все равно, — заметил Красавчик, — сегодня двери лучше все запереть.

— Да зарядить все ружья, какие есть в доме, — сказал Жером.

— Ну, сегодня ночью они все равно не явятся, — тихонько сказал лакей.

— Как знать, как знать…

— Дождик вон какой сильный.

— Таким дождик — не помеха, — пробурчал Жером.

Старуха Марион вздрогнула.

— Жером, — сказала она, — уж не узнал ли ты что?

— Что все знают, то и я знаю. Опять явились черные грешники и пастора Дюфура сожгли живьем.

— И все?

— Может, и не все, только это не ваше дело. Ну ладно, — продолжал егерь (похоже, его тут привыкли слушаться). — Идите-ка спать.

С этими словами он переглянулся с мужчинами, бывшими в кухне: конюхом Красавчиком и лакеем Антуаном. Старуха Марион, Нанетта и посудомойка, не проронившая за весь разговор ни слова, встали с мест.

— Огонь я потушу, — сказал Жером. — А пока ружье себе почищу, чтобы не заржавело.

Женщины вышли и пошли на верхний этаж замка — там у них было жилье.

А старик Жером сказал:

— Вот теперь и поговорить можно.

— Что у тебя такое? — спросил Антуан.

— Похоже, у черных грешников что-то такое о нашем замке на уме.

Красавчик слегка побледнел.

— Нынче вечером, незадолго до того, как солнце зашло, — рассказывал Жером, — шел я через виноградник, вон там, около трактира "Черный голубь".

— И что? — спросил Антуан.

— Вдруг моя собака повела носом, уши навострила, рычит…

— С чего это?

— Ну, я пошел за ней и вижу: кто-то в черном бежит со всех ног.

— Что, черный грешник?

— Грешник, не иначе. Я было хотел стрельнуть ему вслед, да у меня с собой только дробь была, а он уже далеко убежал. А собака за ним побежала.

Я ее подозвал, направился в сторону "Черного голубя" да и заглянул туда.

— Невеселый кабак, — заметил Красавчик.

— И хозяин там сволочь редкостная — Жан-Мартен. Шесть лет на каторге пробыл.

— Пробыл, верно, — сказал Красавчик. — Только давно это было, а как вернулся, так за ним ничего не замечали.

— А все равно, — тихонько сказал Жером. — Кое-что за ним наверняка есть.

— И что же?

— А то, что в его трактире у черных грешников штаб.

— Да ну!

— Я и раньше догадывался, а теперь, говорю вам, почти что наверняка знаю.

— Откуда знаешь?

— Сейчас расскажу. Как только я зашел, начался дождик. Пару лет назад я Жану-Мартену здорово помог. К нему пришли описывать трактир, а у меня было немного денег — я ему одолжил. Не его ради, он-то сам сволочь, а ради его жены — ее отец был хорошим человеком. Вот я вошел, жена его меня и спрашивает: "Поужинаете у нас?" "Да и переночуйте, — говорит Жан-Мартен, — дождик на всю ночь зарядил". Я поужинал. Он мне и наливать стал, да так подливал, что я понял: им надо меня непременно на ночь оставить. Тут я спохватился, взял ноги в руки и сюда прибежал.

— И все? — спросил Антуан.

— Все, да не совсем. Еще они с женой все время переглядывались так беспокойно, а пока я там ел, за окном то и дело свистели, а Жан-Мартен мою лампу поставил на окошко.

— Вот оно что!

— Так что надо нам приготовиться, — сказал Жером.

— И на ферме людям сказать.

— Уже сказал.

— А хозяину?

— Это мы посмотрим. Я Нептуна с Венерой с цепи спустил.

Нептуном и Венерой звали двух огромных волкодавов горской породы.