— Молодой человек, — ответил господин Феро, — я привык исполнять свой долг. Говорю вам еще раз: у меня лежат ваши деньги, и вы эти деньги получите.

И господин Феро пошел прочь, непрестанно думая про себя:

"Что же случилось с коробейником?"

XVII

Господин Феро пошел не прямо в Ла Пулардьер, массивное здание которого виднелось между деревьев.

Он сделал небольшой крюк, на миг исчез из вида Николя Бютена, который опять стал следить за дичью, и, немного пригнувшись, вошел в каменную будку, похожую на кротовый холмик. Крестьяне на юге ставят такие в виноградниках.

Забравшись в это укрытие, он видел, как охотник в ста шагах от него ходит туда-сюда и сосредоточенно колотит палкой по винограднику, чтобы оттуда взлетел дрозд, а может быть, даже выбежал кролик.

— Держится очень спокойно, — прошептал себе под нос старик. — А я на его счет неспокоен.

Николя Бютен (вернее, Фосийон-младший) говорил господину Феро, что вчера вечером усадил мэтра Рабурдена в дилижанс, направлявшийся в Экс.

Но Симон, со своей стороны, утверждал, что не видел ни Рабурдена, ни хозяина Ла Бома.

Одно лишь было несомненно: коробейника здесь больше не было.

Теперь для господина Феро стало почти что ясно: Фосийон-сын не испугался пойти на преступление.

Доказательством тому было духовое ружье.

И теперь мысль, которую советник сначала гнал от себя, укрепилась в его уме:

"Вчера вечером, до или после встречи со мной, Николя Бютен убил коробейника. Почему же? — задал себе старый прокурор следующий вопрос. — Только ли затем, чтобы не отдавать ему десять тысяч франков? Маловероятно".

Хозяин Ла Бома уже и так имел кое-какое состояние. Сто тысяч франков, которые должен был передать ему господин Феро, сделали бы его просто богачом.

Ради ничтожной суммы никто не пойдет на риск оказаться на скамье подсудимых.

Так что если он совершил преступление, нужно было для этого преступления поискать другой мотив.

Господин Феро понял: Николя Бютена с тем человеком, что у него по-хозяйски расположился, связывала не тайна позорной смерти капитана Фосийона, а какая-то другая — и господин Феро начал бояться, что эта тайна имела отношение к делу черных грешников.

И тут в душе старика поднялась настоящая буря.

Он больше не служил правосудию — не был обязан раскрывать преступления и предавать преступников суду.

Если Николя Бютен убил своего приятеля Рабурдена с единственной целью не отдавать ему денег и сохранить мир в своей семье, господин Феро мог только желать, чтобы преступник был наказан, но никакой своей роли сыграть уже не мог.

Но если, как ему начинало теперь казаться, Николя Бютен был как-то связан с бандой черных грешников, долг отставного прокурора был — помочь невинно заключенному и своему племяннику, господину де Сен-Соверу, чья следовательская проницательность плутала по неисповедимыми изгибам этого таинственного дела.

И вместе с тем господин Феро вспоминал несчастного капитана Фосийона, которому не удалось избежать эшафота, вдову, которую он поддержал в беде, всю семью, невидимым покровителем коей он был, и спрашивал себя: вправе ли он вновь воздвигнуть эшафот для одного из членов этой семьи, когда другого он уже туда привел?

Буря была сильной, но недолгой.

Суровая совесть юриста победила сомнения частного человека.

"Прежде всего, — подумал господин Феро, — я должен выручить господина де Венаска".

Пока советник шел к этому решению, он не терял из вида и охотника.

Николя Бютен, не подозревая, что советник, спрятавшись в сторожке виноградаря, не пропускал ни одного его движения, расхаживал все тем же медленным, сбивчивым шагом озабоченного охотника, но вскоре господин Феро заметил, что он склоняется все время в северную сторону.

Там, на севере, росла рощица олив и дубов.

Как будто какая-то сила притягивала Николя Бютена к этой рощице, а другая сила — отталкивала, едва он делал лишний шаг.

Господин Феро думал:

— Очевидно, если он совершил убийство — это было там… Он хотел бы пойти туда убедиться, что убрал все следы; хочет — и не смеет. Так всегда бывает с убийцами.

И господин Феро стал хладнокровно дожидаться, чем окончится эта таинственная борьба.

Противоборствующая сила одолела.

Николя Бютен вдруг резко повернулся к роще спиной и пошел прочь.

Зоркий взгляд старика следил за ним через виноградник до самого того момента, когда Николя Бютен подошел к Ла Бому.