Страж выглядел таким растерянным, что я испытала навязчивую необходимость его защитить.

— Женщина, миленькая, вам от нас чего нужно-то? Толком объясните, — пришлось попросить мне. — Вы вот все о каком-то уважении толкуете, а сами беспардонно вмешались в чужой разговор, оскорбили лорда, меня пытались ударить. Как не стыдно! Пожилой человек, а ведете себя…

И я покачала головой.

В общем-то в зале было тихо с того самого момента, как к нашему столику подошел Лесар, но сейчас… Сейчас тишина воцарилась гробовая. Все, кто к этому моменту не успел слинять из столовой, усиленно старались не отсвечивать и мимикрировали под окружающий нас дизайн.

Что меня действительно напрягло, так это то, что страж зажмурился, словно только что съел лимон. Предвкушал грядущий апокалипсис, что ли?

Я оказалась права. Затишье наступило только потому, что старушенция приходила в себя и набирала в грудь побольше воздуха.

— Пожилая женщина? Я могла бы закрыть глаза на полное отсутствие у вас воспитания, милочка, учитывая факт вашего проживания в полнейшем захолустье, если бы речь не шла о вашем вступлении в великий род Стев. Даже то, что вашу помолвку одобрил сам король, не дает вам право постыдно себя вести на глазах у всей академии. А вы, Лесар! — о! Как она на него смотрела! Как через увеличительное стекло под солнцем — того и гляди, вспыхнет мужик! А с ним еще жить и жить, в принципе. — Вы, Лесар, предали лучшего друга!

О чем она говорит? Я ничего не понимала! Какой род? Куда я должна войти? И о каком друге идет речь? Может быть, у Ораса просили моей руки, а он так закрутился, что просто забыл мне сказать?

— Бабушка, давайте сейчас успокоимся, сядем за стол и, наконец, решим кто в чью семью входит! — до глубины души оскорбилась я. Скажите пожалуйста! Захолустье ей мое не нравится! До нее никто не жаловался!

Кто-то из зазевавшихся слабенько охнул и затих. Ситуация выходила из-под контроля, поведение старушки, признаться, тоже, и я дополнила свое предложение:

— Может быть, вам целителя пригласить?

— Бабушка?.. — прошипела Лигель. — Целителя?..

И в меня полетел стакан с моим же недопитым чаем. Чтобы не быть облитой, я отскочила и увернулась. Ни в чем неповинная посуда вдребезги разбилась о стену.

— Свидетелем будете! — крикнула я какому-то старичку в мантии. — Бешенство амбулаторно не лечится!

— Первородные помилуйте! — воскликнул старичок и, словно жук-навозник, зарылся в толпу, которая сосредоточилась в районе выхода, но в зал войти опасалась.

«Трус!» — хотелось крикнуть мне. И ведь одна борюсь за счастье! Практически вырываю его из крючковатых, цепких пальцев судьбы, а Лесар никак мне не помогает. Наоборот, прикрыл лицо руками и то ли страдает по утерянной мне, то ли ржет. Я склонялась ко второму варианту.

— Ты опозорила моего племянника! — орала бабка и, придерживая длинную юбку, носилась за мной вокруг стола.

— Я вашего племянника знать не знаю!..

— Врешь!..

— Больно надо! Даже если бы знала, сейчас об этом жалела бы, сильно сочувствуя парню!

— Себя пожалей, клуша провинциальная!

— От клуши слышу!

— Дамы, стоять! — рыкнул Лесар и сам встал между нами, прикрыв меня собой.

— А что здесь, собственно, происходит? — ворвался в столовую граф Мидр. За ним бежала сестра.

Светка, узрев мою изрядно потрепанную, но не сломленную персону, бросилась ко мне.

— Инни, ты как?

— Держите меня, первородные! Их две! Одинаковых! — выкрикнула противная старушка и лишилась чувств, метко спикировав на стул. Актриса из нее, честно признаться, плохенькая. Ресницы дрожали, глаз дергался, но разоблачать пожилую арсу, сделавшую неправильные выводы, я не стала.

— Я хочу знать, что тут произошло, Лесар?! — повторил свой справедливый вопрос Орас.

— Я как раз делал леди Иннии предложение, когда ворвалась госпожа Гмыра и стала негодовать, очевидно перепутав Иннию с сестрой…

Лучше б не пояснял! Честное слово! Я застонала! В душе, разумеется. Лигель приоткрыла один глаз. У меня даже злость вся испарилась. Гмыра… Как она вообще с таким именем живет?! Теперь понятно, почему у нее такой характер отвратительный.

— Предложение? — нахмурился граф.

— Тебя поздравлять или начинать сочувствовать? — шепнула сестра.

— Себе посочувствуй, — предупредила Светку. — Эта старушенция близкая родственница твоего красавца-жениха.

— У нее есть один весомый и очевидный плюс, — философски заметила сестра.

— Да. Бегает она быстро.

— Нет, Инни. Бег здесь не причем. Она души не чает в своем племяннике.

А я настолько растерялась, что ничего не сказала.

— И что дочь тебе ответила? — еще сильнее насупился Орас и посмотрел на Лесара.